Но каков молодец наш Николай Готлибович! Собственно говоря, если бы не этот таран «Сикисимы», японцы могли прорваться, даже несмотря на потерю флагмана. Только после этого у Камимуры нервы сдали, и он, бросив броненосцы свои подбитые, развернулся. То ли в дыму не рассчитал, то ли управление было повреждено, но выкатился он прямо на Эссена с Бухвостовым, Щенсновичем, Васильевым и Игнациусом. От «суворовского» снаряда он запарил, мы видели. Когда «Баян» совсем на корму встал, Стемман подходил с «Изумрудом». Даст Бог, помогли кому…

А «Ясиму» перед этим взорвал «Потемкин». Это попадание было просто уникальное, повезло. Старшой наш свидетель, видел, когда на корме у нас пожары тушили… Прямо под башню кормовую, с левой стороны барбета. Он ведь нашу линию прошел, и бежать порывался. Но дернул не следом за «Хацусе», а к востоку, может быть хотел потом «Адзуму» поддержать. Сначала его «Три Святителя» причесал и прыти поубавил, а потом уже «Светлейший» с сорока с лишком кабельтов влепил… Как попасть умудрились, практически без пристрелки? Видимо, судьба… Взорвался так, что обломки на милю почти разлетались. Похоже, что никто там не спасся. Кстати, от него нам больше всего и досталось на орехи. Так что, поделом!

— Поднимайте же меня! Ну, живо… Флаг мой на место верните. И так все главное уже пропустил… Ох, грехи мои тяжкие. Батюшки! А это кто рядом-то почти борт в борт идет?

— Рейценштейн. Вон на мостике: сам адмирал, Кирилл Владимирович, Степанов, Нирод, Беренс… Вся ваша старая «банда», Всеволод Федорович! Они на «Варяге» нас и спасли. Сначала от минной атаки прикрыли. А потом вместе с «Победой» «Ясиму» отгоняли, когда решили было, что он нас по примеру Рейна протаранить намеревался. Но шли сейчас дальше. Разве же так можно! Почти под борт подлезли. У нас же управление только машинами, ну а как всей махиной навалим? Наверное, наше давешнее «Ура» услышали.

— Ведите-ка меня на палубу. Хочу всем нашим, «Варягу» и варяжцам поклониться…

* * *

Порт-Артур с утра гудел как растревоженный улей. Суета озабоченных штабных офицеров, беготня вестовых, разбуженные с ночи врачи и медсестры, «пожарный» выход в море трального каравана, трех канонерок, полудюжины миноносцев, нескольких буксирных пароходов, а в след за ними плавгоспиталя «Казань», однозначно свидетельствовали — был большой бой. Идут буксиры и плавгоспиталь — значит, крепко кому то из наших досталось. К беспокойству за судьбу флота и крепости примешивался страх за родных и близких, за друзей и знакомых. Но ведь идут-то с символическим охранением всего. Или не опасаются встречи с японцами? Значит? Да неужто?! Неужели одолели наши супостата? Как? Где? И почему не возвращаются до сих пор? Вопросов у ожидающих становилось все больше, но вот ответы…