Но для этого потребуются годы упорной работы. И главное, что предстоит сделать, это мощные аккумуляторы, электромоторы и тринклер-дизели. За полгода — это в принципе не решаемая задача. «Каэлки» же «верхом» на крейсерах-добровольцах можно доставить к самым защищенным объектам противника уже в эту зиму. Иными словами — использовать их в решающих наступательных операциях ЭТОЙ войны. Поэтому и нужны они нам сейчас позарез. Успеть бы только…

— Михаил Лаврентьевич, а хотите я еще вас обрадую?

— Хочу, Борис Григорьевич.

— Я первую партию в двадцать моторов отдам кораблестроителям для приемки уже на следующей неделе. У Ховальда она сейчас стоит на заводском прогоне. А еще тридцать комплектов блоков из нашей литейки уже вышли здесь, в Питере. И сейчас в расточке. Конечно, повозимся дольше, чем немцы. Я ожидаю отход в этой партии до четверти по браку.

— Что!? Это как? Когда же успели-то?

— Я после первого выхода в море дал команду запускать серию. Моторы хороши, я на слух уже понял. Но мы секретничали. А поршневые группы, гильзы и валы, мы в Германии сразу и на наши тридцать комплектов заказали. На разных заводах. Втихую. На всякий случай. Уж извините, не люблю я все яйца в одну корзину класть. Да и Дубасов больно крут бывает, если что не по его…

С третьей партии начиная, мы от немцев будем только кольца компрессии и вкладыши получать. Остальное все — наше. Кстати, может все-таки расскажите нам, откуда разведчики притащили эту рецептуру присадок к стали, благодаря которой у нас почти нет отхода по поршням и гильзам цилиндров, да и удельную мощность мы смогли смело повышать. И кто автор идеи форсировки за счет увеличения числа оборотов при уменьшении рабочего объема, длины шатунов и плеча коленвала? Без этого, кстати, мы вес двигателя в две с четвертью тонны никак бы не получили…

— Постойте, Вы что, запустили производство движков еще до того, как на испытаниях «Тарантула» подтвердилось, что форма корпуса хороша, что с реданом Крылов все верно рассчитал, а сами опытные моторы не завершили испытательный цикл? Ведь и торпедные аппараты Джевецкого на большем ходу еще не были отстреляны. Мы даже не уверены были, что арборит Костовича, что мы для обшивки использовали, выдержит на таких скоростях, фанера же, — не сталь и не строевой лес… Ох, и отчаянный Вы человек, Борис Григорьевич!

— Кто не рискует, знаете ли, тот и Шустова не пьет! Только Вы не мне это говорите, а Нобелю. Он ведь свои деньги под это положил… Но как Вам тридцать с хвостиком узлов на отходе и двадцать семь в полном грузу, а? И, кстати, не на пруду, а по «барашкам». Я вот думаю, что по тихой-то воде мы и с торпедами на устойчивое глиссирование выйдем, как думаете, Александр Васильевич?