– Отделение! Смирно! – Макей повторил пришедшую с правого фланга команду.

Курсантов поставили в первый ряд, выстроив в одну шеренгу. Для чего было нужно такое странное построение, Жуков не знал, но догадывался, что сделано так не для их удобства, а наоборот. Кажется, за их спинами стояли те, кого, по мнению начальства, видеть курсантам не стоило.

По нечаянным оговоркам и тому, как наставники обходят некоторые темы, у Ивана всё больше крепло подозрение, что на базе обучают кого-то ещё. Сержант Жуков мало что мог сказать про уровень подготовки "других" курсантов, но вот уровень секретности, который их окружал, превосходил всякие разумные пределы.

Между тем, пока он размышлял, руководство обменялось несколькими короткими фразами, и Комиссар направился к трибуне.

За десять дней обучения курсанты 5-го отделения столкнулись с Комиссаром, а точнее, с батальонным комиссаром Рашитом Рашидовым всего два раза. Но и этого хватило, чтобы составить об этом человеке исчерпывающее представление. В двух словах, их батальонный комиссар был оптимист с неисчерпаемой энергией и верой в скорую победу коммунизма.

Первый раз товарищ Комиссар не поленился найти их отделение в карьере и, хвала за это Аллаху, отвлёк от рытья окопов. А через час курсанты провожали товарища Рашидова уже как старшего брата.

Энергия, воля и юмор этого мужественного человека заставили забыть и про увечную правую кисть, и про шрам от сабельного удара, рассекающий лицо по диагонали надвое и мало что оставивший от носа.

"А, ерунда, басмач шашкой приласкал. Что лицо? С лица воду не пить. Вот кисть жалко. Но главное оружие красноармейца мозги. А с этим у меня, товарищи, всё в порядке".

Второй раз они общались с Комиссаром, когда он зашёл в класс, где отделение изучало, а вернее знакомилось с японской винтовкой "Арисака тип 38". Игорь тогда спросил у товарища батальонного комиссара, считает ли он тоже, что для коммунизма опаснее фашистская Германия, чем Япония, и получил неожиданно серьёзный ответ: «И Германия, и Япония могут причинить немало неприятностей делу коммунизма, но по-настоящему опасен только внутренний враг. И имя ему бюрократия в том самом отвратительном смысле, когда человек, занимая должность, начинает думать не о деле, а о своей корысти, и вокруг себя старается таких же людей рассадить.

И это не просто мнение товарища Рашидова. Сам товарищ Сталин ещё в 1928 году на VIII съезде ВЛКСМ сказал: "Коммунист-бюрократ – самый опасный тип бюрократа. Почему? Потому, что он маскирует свой бюрократизм званием члена партии. А таких коммунистических бюрократов у нас, к сожалению, немало... Как бороться против этого зла? Я думаю, что никаких других средств против этого зла, кроме организации контроля партийных масс снизу, кроме насаждения внутрипартийной демократии, нет и не может быть".