Просыпался сержант Лавренко вроде бы единственный раз – пришлось отодвигаться от прогревшейся стены.

Окончательно пробудился Тимофей в темноте – должно быть, уже глубокой ночью. Никто не будил, хотя, наверняка дел было полно. Ну, начальства тоже хватает – надо было бы, растолкали. Хотелось пить, а еще помыться. Сворачивая спальник, Тимофей печально подумал, что о бане мечтать не приходится – в наступлении она вещь редкая, придется ждать стабилизации фронта. Видимо, уже после взятия Будапешта мыться будем.

У камина по-буржуйски обустроился Земляков: стоял на столике подсвечник с тремя свечами, переводчик обложился немецкими бумагами и изучал вражескую документацию.

– Выспался? Вовремя. Подступают насущные дела. Пей чай и будь готов.

– Так точно.

Земляков глянул поверх бумаг.

– Не выспался, что ли? Иди, еще подрыхни. До утра резерв есть.

– Да нет, выспался. А где народ?

– Машиной занимаются. А «додж» с Ивановым в Особый отдел армии укатил – там нам переводчика-мадьяра отыскали. Наливай вон чай, еще не остыл, и каша «по-горному», тоже вроде теплая еще.

Земляков углубился в чтение поганых документов, Тимофей налил чаю, наковырял себе густой каши. Пахло хорошо. На вкус…

– Ого! – не сдержался сержант Лавренко.

– Именно. Определенно объявился у тебя конкурент по кулинарной части. Весьма талантлив по части кормления старлей Иванов, будете опытом обмениваться.

Каша была вроде обычная пшенка, понятно, что с тушенкой, но и еще что-то. Вроде орехи, и сухофрукты какие-то. Надо же.

– Доедай там всё, – пробормотал Земляков, отчеркивая карандашом особо нужные строки. – Завтрак тоже будет полноценный. Ну, если успеют вернуться. С хлебом, правда, пока непонятно. Эх, как Захарыч хлеб наламывал. Вот же… случай.

– Виноват. Нужно мне было следить, куда едем. Проспал, – вздохнул Тимофей.

– Сон человеку необходим. Это и с медицинской точки зрения доказано. А так все виноваты. Особенно фашисты. И глупость. Откуда этот Саламонов вообще взялся? Я точно знаю – отбирают же придирчиво. Ничего, разберемся кто в кадрах такую непростительную ерунду нам нарисовал.

Тимофей вспомнил:

– Я у Павло Захаровича документы забирал, там еще блокнот был. Сейчас принесу.