Но оказалось, что мои министры правы. Голода не было в тех губерниях, которые никогда себя не кормили. Нехватка хлеба как таковая не имела автоматическим следствием голод — своего хлеба не хватало в 13 из 60 губерний Европейской России и Царства Польского. Население этой зоны давно смогло найти сторонние источники дохода — отход (временная работа в городах), кустарные промыслы, выращивание технических культур и т. п. — и часть года питалось покупным хлебом. Но неурожай 1901 года поразил именно ту зону, население которой привыкло надеяться на собственный хлеб. Неурожай поставил выживание крестьян в зависимость от сторонней продовольственной помощи, так как их хозяйства не располагали необходимыми запасами денег и продовольствия, а сами крестьяне не обладали навыками и хозяйственными связями, помогающими им получить добавочный денежный доход.

Усугубить бедствие мог эгоизм хлеботорговцев, но я это предусмотрел. Своим указом, я объявил о введении на территории страны особого положения сроком на год. В течении этого срока, действовали особые правила по осуществлению хлебозакупок. Расчетное количество хлеба, для создания ста тысяч хлебных магазинов, закупал по фиксированной цене "Военторг". И только после "Военторга" закупать хлеб получали право прочие лица, занятые хлеботорговлей. Дальше действовала такая схема: местные органы самоуправления подавали заявки на оказание помощи конкретным людям. Целью оказания этой помощи было предотвращение голодной смерти. Но предоставлялась эта помощь не безвозмездно, а в обмен на письменное обязательство, отработать её в зимнее время на предприятиях "Военторга".

Что из этого вышло? Массовые голодные смерти предотвратить удалось, а злоупотреблений со стороны властей и спекулянтов — не вышло. Впрочем, этого я и ожидал и как только стали поступать сигналы с мест, заработала карательная машина. Хреново кстати заработала. Большинство виновных сумели избежать наказания. Но тысяч десять попавшихся под её удар, отправились "Куда Макаров телят не гонял" — на стройку Беломорско-Балтийского канала.

Понимание того, что это разовая акция не исправит коренным образом ситуации в стране, у меня было. Но решить её обычными бюрократическими методами у меня не выходило. Сколько виновных не сажай, но если сохранилась возможность наживаться на чужой беде, наживаться обязательно будут. Надеяться лишь на совершенство карательного аппарата не стоило. Отчасти выручали законы о местном самоуправлении. Вот только как втолковать крестьянам, что забивать людей насмерть — лишнее? Что достаточно лишь связать, да сдать в полицейский участок. А там его судьба сложится совсем иначе.