— У меня сейчас мало людей, распустил на зиму, — попытался я отвертеться от обременительного путешествия. — Возьми охрану из легионеров, так будет надежнее.

— Ты поедешь со мной не как охранник, а как помощник. Уверен, что твой воинский опыт пригодится мне в Киликии. Да и вряд ли найду там такого же приятного собеседника, — сказал он.

Мое согласие, как догадываюсь, его не интересовало. Правда, я и не подумал отбрыкиваться. Мне уже порядком надоело шляться по Косматой Галлии с ее сравнительно холодными зимами, от которых я уже отвык, и сражаться с голодранцами, с трупов которых и снять-то по большому счету нечего, лишь изредка фартит. К тому же, денег накопил, семья разрослась, так что пора бы осесть где-нибудь. Киликия так Киликия. Главное, что я там буду корешем младшего брата проконсула. По нынешним временам, когда связи имеют колоссальное значение, это очень круто. Впрочем, связи во все времена и во всех странах важнее личных качеств и даже денег.

Выехали мы через неделю. За это время гонец привез ответ от Гая Юлия Цезаря, который вернулся в Бибракту после того, как за полтора месяца с одиннадцатым и тринадцатым легионами усмирил белловаков. Теперь он собирался образумить карнаутов, которых прошлый год ничему, как видно, не научил, для чего ему потребовался четырнадцатый легион. Я еще подумал, как своевременно мы сваливаем! Воевать зимой тоскливо. Для недавно родивших жен и грудных детей и вовсе было бы напряжно. Хотя и путешествие в Рим было нелегким испытанием для них. Одно утешало — чем ближе мы подъезжали к столице Республики, тем теплее становилась погода и отношение к нам местного населения.

94

У Квинта Туллия Цицерона небольшое имение возле городка Арпин, который находится километрах в ста двадцати северо-восточнее Рима, в глубине Апеннинского полуострова. Оно намного меньше того, что я имел под Гадесом, но стоит дороже, потому что на сотни километров ближе к столице. Я подумал, что мне такого хватило бы, чтобы прожить в праздности остаток жизни, если бы имение еще и находилось поближе к морю. Помпония, жена легата, не согласна со мной, считает своего мужа голодранцем, не способным обеспечить ей достойный образ жизни. Эта грузная женщина с черными усами, которыми бы гордился любой кельт, была старше мужа на два года и, если коротко, злобной стервой. Она приходилась сестрой лучшему другу Марка Туллия Цицерона, который и поженил их, отомстив младшему брату сразу за все, что тот совершил в прошлом и наделает в будущем. Теперь были понятны угрюмость легата и его тяга к творчеству. Перефразируя Сократа, если не повезет с женой, станешь бездарным писателем.