96

По мере углубления в провинцию Киликия Марку Туллию Цицерону начали поступать со всех сторон жалобы на предшественника. Аппий Клавдий провел здесь время с пользой для своего кармана, то есть, сундука. С очень большой пользой. Его добрые руки залезли во все сундуки жителей провинции. Новый проконсул отменял налоги, введенные Аппием Клавдием и списывал долги, накрученные на города и села без всякого повода и меры. Пятнадцатого августа мы добрались до городка Филомелия, расположенного на берегу пресноводного озера. Здесь был каструм пяти когорт из двух легионов, расположенных в провинции Киликия. Эти легионеры взбунтовались и бросили службу из-за проблем с питанием и задержек жалованья. Марк Туллий Цицерон пообещал погасить задолженность и наладить снабжение, после чего назначил им легата Марка Аннея и отправил в Иконий, где находились оба легиона, а сам занялся набором пополнения.

Точнее, занимались этим Гай Помптин и Квинт Туллий Цицерон. Я помогал последнему в наборе конницы. Первым делом они призвали на службу ветеранов, дав им блатные места до центуриона включительно. Затем начали заманивать аборигенов на службу во вспомогательных войсках. Желающих нашлось много. Места здесь не самые плодородные, сухие степи и горы. В степях живет полукочевой народ писидийцы, который на лето отгонял скот в горы. В городах население смешанное, занятое в основном добычей соли из соленых озер. Оба занятия тяжелые и малодоходные. Писидийцы нанимались в конницу, пролетариат — в пехоту. Лошади у кочевников были не ахти, малорослые, неказистые, хотя живут рядом с Каппадокией, которая испокон веку была главным поставщиком отличных жеребцов. Может быть, предпочитали таких, как и другие обитатели степей монголы, за неприхотливость и выносливость. Вооружены писидийцы составными луками средней длины, двухметровыми копьями и загнутыми мечами типа хопеша, но более короткими и легкими. Нанимались целыми отрядами со своими командирами и упорно не хотели делиться на турмы, служить не со своими сородичами, хотя относились к одному племени. В среднем их отряды состояли из пятидесяти человек, поэтому я с согласия Квинта Туллия Цицерона нанял десять таких. В итоге стал командиром алы из пятисот с небольшим человек. Бойда и Гленна назначил своими заместителями.

Писидийский язык похож на лувийский, который я освоил, живя в Милете, с добавлением хеттских и греческих слов, которые тоже были мне знакомы, так что быстро научился понимать своих новых подчиненных, а они — меня. Я отработал с ними тактику легкой конницы, состоявшей их лучников: налетели, обстреляли с дистанции, отступили, если враг контратаковал, вновь собрались и повторили нападение. Именно так, как мне рассказали, парфяне два года назад измотали римские легионы под командованием Крассов, отца и сына, погибших в том сражении, а потом тяжелая конница добила деморализованных легионеров. Спаслась всего четверть сорокатысячной армии. Писидийцам такая тактика была не в диковинку, поэтому быстро научились выполнять мои приказы. На скаку прицельно стрелять они не умели, что, скорее всего, не потребуется. Хватит того, что с остановившейся лошади попадали в мишень размером с человека с дистанции метров сто. Когда я показал, что можно попасть и на скаку, очень удивились и зауважали. Кстати, только благодаря этой способности поверили, что я не римлянин. Писидийцы считают легионеров хорошими пехотинцами, но относятся к ним с легким презрением, потому что отличным воином может быть только всадник. Это презрение распространялось и на остальных римлян, как на нацию пехотинцев. Поскольку я умел делать на коне то, на что писисдийцы не способны, значит, не пехотинец и не римлянин и наоборот. За это мне прощали даже седло со стременами. Ни того, ни другого у кочевников пока не было. Вместо седла использовали кожаную подушку, набитую овечьей шерстью.