По другую сторону мыса сделали еще один привал, подождали, прислушиваясь. Во вражеском лагере было тихо. Шесть галер стояли, вытянутые носами на берег, а напротив каждой, метрах в ста от воды, спал экипаж.

Первыми выступили стрелки. Им надо было пройти большее расстояние, обогнуть спящих пиратов, чтобы обстреливать со стороны суши. Они шли налегке, без щитов, шумели мало. Минут через пятнадцать двинулись одной шеренгой легионеры. Шли параллельно берегу моря на расстоянии метр друг от друга, чтобы не ударялись щитами. Все равно время от времени слышались глухие удары. Людям свойственно сбиваться в кучу в темноте и перед опасностью. Я шагал крайним слева, ближе всех к морю. В левой руке держал кавалерийский щит, в правой — саблю.

Бой начала середина шеренги легионеров. Они первыми наткнулись на спящих пиратов и принялись орудовать пилумами. Кто-то громко вскрикнул, потом еще один, а третий заорал истошно, захлебнувшись, судя по бульканью, собственной кровью. Я сразу прибавил шаг и взял правее, чтобы выйти к тому месту, где спали пираты со второй галеры. Они уже зашевелились, разбуженные, но еще не понимали, что происходит. Я принялся молча рубить ближних, которые вставали, чтобы посмотреть, что происходит неподалеку. Спросонья трудно быть героем, поэтому те, кто был от меня дальше и соображал быстрее, подрывались и, позабыв об оружии и других пожитках, улепетывали от нас на запад, топчась по спящим и налетая на встававших соратников. В придачу из темноты в пиратов летели стрелы, выпущенные нашими лучниками, что создавало еще больше неразберихи.

Я шел вперед и рубил всех, кто попадался на пути или пробегал мимо. О сопротивлении не было и речи. Судя по крикам, нас таки сочли ночными злыми духами, сражаться с которыми бессмысленно и даже глупо. Вскоре впереди меня не осталось никого. Уцелевшие пираты, продолжая орать испуганно, убегали вдоль берега моря. Топот их был похож на тот, что издает большая отара баранов. Вслед им какое-то время летели стрелы, судя по вскрикам раненых. Затем топот и крики затихли, словно растворились в темноте.

Не знаю, как долго длился этот бой. Мне показалось, что всего несколько минут, может быть, десять или пятнадцать, вряд ли больше. Зато пиратов мы накрошили много. Часа через два, когда начало светать, насчитали только возле галер почти две сотни трупов. Еще десятка два валялись на берегу моря в той стороне, куда удрали уцелевшие. Среди моих подчиненных было всего два раненых, причем один получил стрелу от своего. По закону подлости попала она в живот, и раненый умер по пути в Тарс.