Я специально приехал в царский комплекс, чтобы с крепостной стены понаблюдать за движением египетской армии и хотя бы примерно подсчитать ее численность и оценить моральный дух. Если с подсчетом были проблемы, часто сбивался, то подавленное состояние египетских вояк определил безошибочно. У воинов, идущих побеждать, походка другая. Разве что германо-кельтская конница выглядела задорно, но у нее были на это веские причины. Вчера вечером, после того, как пришло сообщение о поражении египтян от армии Митридата Пергамского, я встретился сперва с Герартом по его просьбе, потом с Гаем Юлием Цезарем и опять с германским вождем, в результате чего был заключен договор о переходе египетской конницы на нашу сторону в нужный момент. Пока пусть царь Птолемей думает, что служат ему.

Гай Юлий Цезарь стоял с Клеопатрой и многочисленной свитой на верхней площадке башни, которая была метрах в десяти от меня. Судя по улыбке, с которой он что-то говорил египетской царице, зрелище забавляло его. Клеопатра тоже улыбалась. Ее улыбка была лишена сексуальности. В то, что царица удовлетворена, не поверю, значит, действительно радуется победе.

Почувствовав, наверное, мой взгляд, Гай Юлий Цезарь повернулся в мою сторону, помахал, приветствуя, рукой и крикнул весело:

— Твое пророчество сбывается, хитрый галл!

Я не стал уточнять, что хитрый галл — это такое же недоразумение, как простодушный грек, пообещал в ответ:

— Ты победишь их!

— Теперь уже не сомневаюсь! — уверенно заявил император.

Клеопатра тоже помахала мне и, вроде бы, подмигнула. Мы с ней изредка встречаемся. Она из тех пчелок, которые опыляют сразу несколько пестиков — и все счастливы, никаких припадков ревности.

— Мы можем ударить по хвосту колонны и отсечь его, — предложил я.

— Не надо, — отмахнулся Гай Юлий Цезарь. — Теперь уже не надо…

Зря. Наверняка гражданские везут с собой все ценное, и мы бы взяли богатую добычу.

— Лучше приготовься к походу. Ночью пойдем вслед за ними, — приказал император.

Его дурная манера гонять подчиненных по ночам раздражала меня. Ладно бы в жаркое время года, но сейчас зима, как по мне, самое приятное время года в этой стране.

— Мы готовы выступить в любое время, только прикажи, — сказал я.

И поторопился. К моему возвращению на Фарос там не осталось почти никого из подчиненных, включая недавно перешедших на нашу сторону легионеров. Как мне рассказали рабы, узнав об исходе египетской армии, воины дружной толпой отправились грабить город. Самое интересное, что зашли через Западные ворота, которые раньше охранялись большим отрядом. Начальник караула этих ворот заключил с моими людьми договор: он открывает ворота — они не грабят дома стражников. Все остались довольны, но вернулись германцы на остров к полуночи, когда половина римской армии уже покинула Александрию.