Дядя Вадим, прислушивающийся к нам, громко фыркнул в кулак и одобрительно заулыбался. А вот стоящий за ним знакомый инструктор райкома злобно подвигал челюстью и окинул меня откровенно нелюбезным взглядом – видимо, вспомнил нашу прошлогоднюю стычку. Чернобурка, что разместилась чуть позади начальствующей группы, только завела глаза к небу и тяжело вздохнула.

– Здрасьте, – приветливо улыбнулся я Хорьку и опять посмотрел на Тыблоко.

Клянусь – она покраснела!

– Андрей… – с трудом выдавила из себя директриса, – да я вовсе не имела в виду…

– Ну и слава богу! – кивнул я. – А все же?

– Боксер. Фроська.

– Не, ну совсем не похож…

– Речь, – прошипела сквозь зубы сатанеющая на глазах Тыблоко.

– Ага, – я сунул ей обратно мегафон, – я так, голосом возьму.

Сделал несколько шагов назад, а затем и вовсе прошелся вдоль своего отряда, собирая внимание школы и всматриваясь в глаза своих.

Признание, доверие. Хм… Обожание, и рядом – любовь…

Не облажаться бы.

Я дошагал до конца строя и еще раз развернулся, а потом начал размеренно, словно на диктанте, надсаживать горло:

– Мы едем в Пронинский лес. Не на пикник. Нас там не ждет ничего, чем можно будет потом похвастать. Холод, грязь, тяжелая и неприятная работа… И ужас.

Паштет, с которым я поравнялся, несогласно мотнул головой.

– Ужас, – продолжил я наставительно, – не из-за останков, что будем поднимать, нет. Слишком много там погибло настоящих людей. Слишком. Тысячи наших. И слишком многие из них до сих пор ждут памяти и погребения. Это то немногое, что мы можем сейчас. А раз можем, то и должны. И это мы сделаем. Это надо им, это надо нам. Нам – чтобы повзрослеть. Тогда сможем больше. Тогда сможем лучше. Тогда… – Я чуть запрокинул голову и посмотрел поверх крыши на небо. – Тогда будем жить правильней. А понимание того, что ты не просто живешь, а живешь правильно, – дорогого стоит. За это стоит побороться. За это стоит идти в холод, грязь и ужас. Так, ребята?

– Так, – первой откликнулась Зорька.

– Так, так, так, – прошлось по отряду, и даже Мэри неожиданно кивнула.

Я развел руками:

– Дело скажет о нас больше, чем слова. Приедем – вот тогда и поговорим. А пока – в путь!