– Тяжело. Мы уперлись в неплохо подготовленную полосу обороны, а Лемельзен отказывается использовать танки для прорыва.

– И я его вполне понимаю: обещанные подкрепления так и не поступили, и, если истратить остатки моторесурса на бессмысленные атаки, нам нечем будет наступать на Киев и Москву.

– Кстати, – фельдмаршал снова наполнил рюмки, – что говорит Кунце[66]? Насколько я помню, ему отправили несколько десятков новых моторов.

– Что толку от моторов, если Лангерману[67] необходимо привести в порядок почти половину его танков и от многих из них остались только закопченные корпуса. У Моделя[68], впрочем, ситуация если и лучше, то ненамного. Вальтер, конечно, очень талантливый и умелый командир, но даже он не в состоянии ничего поделать с погаными дорогами и проклятыми диверсантами. В последнем докладе он сообщал, что боеготовыми можно считать только шестьдесят три процента имеющихся танков.

– На совещании вы этого не говорили, – фон Клюге вперил взгляд своих водянистых навыкате глаз в лицо «быстроногого Хайнца».

– Если вы не забыли, Гюнтер, на последнем совещании нам было несколько не до того. И если честно, я рассчитывал получить хоть какую-нибудь передышку до начала наступления. Вынужден признать, что в настоящий момент русским удалось навязать нам свою игру.

– Что вы хотите этим сказать?

– А вы разве не видите? Черт с ним, с численным превосходством, господин фельдмаршал! Мои солдаты способны разбить и впятеро больше большевиков. Но только при одном, маленьком таком условии. – Генерал-оберст соединил вместе большой и указательный пальцы правой руки и поднес получившуюся конструкцию практически к лицу Клюге. – Если их будут кормить, они смогут нормально поспать и патроны будут доставлять вовремя! Пока что два последних условия не выполняются. Ведь все элементарно, Гюнтер, – пока мы в движении, русские просто не успевают за нами, но как только мои танки останавливаются, они облепляют их как собаки медведя! Хотя нет, как слепни корову – это будет более правильное сравнение. За последние две недели я объехал почти все свои дивизии – вы знаете, я от опасности не прячусь, а танками можно командовать только с передовой. – Гудериан сделал еще один большой глоток коньяка. – Так вот, – продолжил он, поставив рюмку назад на стол, – за последний месяц более половины потерь мы понесли в небоевой обстановке, представляете?! Если быть точным – то в не совсем боевой обстановке. То есть не в наступлении, не во время прорывов или преследований, как должно быть, а просто так – на стоянке в тылу, при перегруппировке вдоль линии фронта и так далее… Вы представляете обиду танкиста, чей танк упал с подломившегося моста и повредил себе пушку и ходовую?