– Отпусти.

Я отпустил охабень. Служивый оправил одежду и юркнул в дверь. Зажрались они тут, на спокойной службе.

Дверь снова громыхнула, вышел дьяк.

– Это кто тут грозится плетей дать государеву человеку?

– Я, боярин Михайлов, жилец вологодский и воевода государев.

Слово «государев» я выделил голосом.

– И что хочешь?

– Обоз золотой из Москвы привели. Выехал-то обоз под охраной стрельцов, да после Ярославля разбойники напали, почти всех стрельцов и казначея живота лишили. Мои люди помогли разбойников побить да золото до хранилища доставить. А теперь твой уперся – без бумаг, дескать, не приму.

Дьяк задумался.

– А бумаги где?

Вмешался Прохор:

– Думаю, при казначее остались, да убит он. В двух днях пути отсюда лежит.

– Ну что же, сейчас золото сочтем при видаках да опись составим. Один список у нас останется, другой тебе отдадим. Ты же в приказе отчитаться должон.

– Разумно.

Мы с Прохором переглянулись и согласно кивнули.

Сани въехали во двор.

– Федор, езжай с десятком домой, доставь тело Андрея, о раненых позаботься да баню готовь пока.

Я же с Прохором вошел во двор. Дюжие молчаливые мужики легко подняли сундуки и понесли их в комнату. Прохор и я вошли следом.

Дьяк и служивый в охабне были уже там. Дьяк осмотрел сундуки и сургучные печати на них.

– Печати Казенного приказа целы, так и запиши.