Я как раз успел наложить стрелу и натянуть лук, как один из тугодумов вспомнил, где они видели Петра, и постарался сообщить об этом своему другу. Тот в свою очередь озадаченно смотрел на оперение стрелы, торчащей из его груди. Несмотря на то что с памятью у него были проблемы, реакция оказалась на высоте. Пока повторно натягивал лук, он успел нырнуть за своего коня. Целей хватало, и стрела полетела в одного из переговаривавшихся с Павлом. Второй переговорщик и нырнувший за коня шляхтич пытались развернуть коней и дать деру от негостеприимного дома, но шансов у них не было. Петро свалил укрывшегося от меня пана, а я второго из стучавших в ворота.

– Открывай ворота! Загоняй коней! – Свидетелей в окрестностях не наблюдалось, но стоило поторопиться, пока лошади не разбежались.

Село начиналось где-то в километре от усадьбы, даже если кто-то смотрел в нашу сторону, с такого расстояния ничего особо не разглядишь. Гости приехали в одноконь, значит, далеко не собирались и живут рядом. По всему выходило, что задерживаться в имении нам было не с руки.

Отправив ребят в ров копать под мостком яму, сам занялся мародерством. В отличие от земли, выпаленной жарким июльским солнцем, во рву земля была мягкая, копать ее было проще, да и под мостом это никому не заметно. Жене гайдука велел собираться в дорогу и переодеваться в мужскую одежду. На коне в юбке скакать трудно: недаром кочевники штаны придумали. Шить трудней, а ездить в них намного легче.

Через два часа трупы были прикопаны, и мы, имея в результате сегодняшней стычки каждый по второму заводному, объезжая села и трактиры, направились вдогонку нашему обозу. Заночевали в лесу, а на второй день к обеду догнали объединенную часть обоза, везущего на волах хлеб нового урожая. Здесь же остались и все будущие переселенцы. Из наших шести поместий их собралось больше сотни. Женщины и дети сидели на возах и правили волами, мужики в основном шли пешком. Их сопровождало четыре десятка казаков – остальная часть казаков и обоза, с телегами на конной тяге, оторвались вперед и должны уже были быть в Луцке.

Оставив гайдука с женой вместе с обозом, мы с Петром, с нашей добычей и бывшим управляющим конефермой погнали в Луцк. Добычу тоже надо было побыстрее продать, а там уже атаман решит – в общий котел она пойдет или нам с Петром оставят. У меня не на шутку разыгралась жаба, а монет, чтоб купить всего, за что она меня душила, в наличии не было.

Очень мне по душе пришлись лошади, захваченные в последнем имении. Продавать по отдельности племенных кобыл и жеребцов никакого смысла не было, а надеяться, что на ярмарке кто-то купит весь табун за его реальную цену, – тогда уж проще поверить, что мы там инопланетян встретим. Поэтому я решил попытаться как-то забрать его весь, а потом вернуть казакам деньги. Либо монетами, либо железом по дешевке, либо хмельным медом со скидкой.