Две недели провели в порту Имам Али, в устье Инда[133]. Абу-Мансуру уже исполнилось семьдесят два года, но выглядел он бодрячком. Больше не Старец Горы, все владения низаритов в горах Ливана и Сирии он передал Ричарду, в них, после объединения ислама в шиизме, нужды больше не было, зато она была в людях, на обширных территориях северо-западного Китая, где покойный шах Чагатай установил шариат, что называется «для галочки». Верховный Имам тоже ввёл новшества в закон. Он не отменил многожёнство, каждому правоверному так и разрешалось иметь три жены, но ввёл ценз. Одну жену мог иметь каждый, а вторую и третью только очень состоятельные люди, потому что за них полагалось платить немалый налог. Причём, если вторую ещё можно было найти в кругу своих, то третью обязательно нужно было привести в ислам из язычества. Из Индии, Африки, или Индокитая – не важно, расистами мусульмане не были, теперь это был вопрос денег, либо особых заслуг перед государством. Жёнами теперь награждали вместо орденов, а в Африке тут-же организовался рынок невест. Не рабский, Господи упаси, за такое любого вождя мигом определяли в трудовую армию. В невесты шли добровольно, но калым ведь никто не отменял, а большую его часть забирал себе именно вождь. Теперь в их прямых интересах было насаждение целомудрия среди своих подданных, чтобы эти тупые дикари не портили «товар».

Абу-Мансур представил Гневу Аллаха своего наследника, двадцатишестилетнего внука, Абу-Мансур Низара. Низар был восьмым внуком Верховного Имама, но в шариате не практиковали христианский майорат, и он был в своём праве, назначить своим наследником кого угодно. Выбор пал точно не на самого худшего. Низар был образованным мужчиной, свободно общался на всех обиходных европейских языках (лингва-франка, латынь и русский), интересовался историей, естественными науками и мечтал стать лётчиком. К Ричарду он испытывал искреннее почтение, хотя от былого Гнева Аллаха осталась едва половина, и это ещё не считая потерянной ноги. Что ж, пусть будет лётчиком. Научиться летать на биплане не так уж сложно, этому Ричард научился всего за две недели занятий. Пусть новый хранитель мусульманских Святынь охраняет их и с воздуха. На прощание, Абу-Мансур «подарил» Ричарду личного лекаря, клятвенно пообещав, что тот восстановит ему прежние силы, разве что ногу вернуть не сможет.

В старый Канал Фараонов не полезли. Ричард понимал, что это его последнее путешествие, поэтому приказал взять курс на Мапуто, столицу Восточной Южной Африки. По пути размяли ноги (и протез) на Сокотре, где узнали (благодаря уже вездесущему телеграфу), Что Верховный Имам мусульман объявил Ричарда Махди. Но не предвестником апокалипсиса, а обновителем веры[134]. Неожиданно, ничего не скажешь. Но теперь, что есть, то есть. Вера и правда обновлялась. Не только мусульманская, но и христианская и даже языческая. Обновлялась благодаря именно Ричарду, поэтому, возможно, что старый Абу-Мансур не так уж и не прав.