Разведчик произнес какую-то сложную фразу, и Алексей решил, что он благодарит, но это оказалось что-то совсем другое.

– Один из пленных американцев пытается доказать, что он русский, – сказал Ли. Голос у него был удивленный – и это было вялое отражение того удивления, которое испытал капитан-лейтенант ВМФ СССР, почему-то уверенный в том, что является единственным советским гражданином на сотню ближайших миль. – Товарищ старший капитан просит вас с ним поговорить.

Алексею показалось интересным, что Ли не сказал «вас и меня». Это было даже более интересно, чем если бы дело просто ограничилось тем, что русский – и вдруг пленный. Впрочем, стоило припомнить «кажется», и становилось чуточку легче, но все равно напряжение ситуации чувствовалось кожей.

Опять прижав успевшую остыть латунь бинокля к векам, Алексей снова попытался разглядеть впереди хоть что-нибудь, но лежащее перед «Кёнсан-Намдо» пространство было непроглядно, призрачно-черным – как мокрый диабаз. Море казалось пустынным, но это ничего не значило: с полдюжины сторожевиков могло ждать их сразу за границей видимости. Стоило минзагу отойти чуть мористее, и ветер ударил по-настоящему, раскачивая и швыряя маленький корабль из стороны в сторону. Выходит, он все же не ошибся с прогнозом на эту ночь. Пускай желудок подбрасывает к самому подбородку – это даже хорошо, потому что отвлекает от страха. Пусть половина наверняка малопривычной к такому шторму команды «травит» в шпигаты – лишь бы волны и ветер сыграли свою роль, отогнав от них хотя бы часть врагов. Лишь бы не пришлось раз за разом уклоняться от бесшумно скользящих теней, теряя и теряя мили и десятки минут.

Алексей приказал увеличить обороты, потому что волны замедляли движение неглубоко сидящего в воде корабля – с усилением ветра, воющего в снастях, шум дизеля уже не играл такой роли в риске быть обнаруженными.

Сзади начали что-то орать, и, разобрав английскую речь, Алексей волей-неволей отвлекся от наблюдения. Потом послышался звук удара. Полуобернувшись и с удовлетворением увидев, что сигнальщик даже не подумал оторвать бинокль от глаз, он подождал секунд тридцать. На мостик взобрался тот же старший капитан Ю, командир уничтоженной, но все же чего-то добившейся разведгруппы. За шиворот он тащил не слишком высокого человека, извивающегося в попытках сохранить равновесие на раскачивающейся палубе. Руки у пленного были связаны за спиной.

– Вот, – перевел Ли. – Это тот самый русский.

Народу на мостике образовалось уже чересчур много, сигнальщик наверняка устал не меньше его самого, а смену ему и замену себе поставить было уже некуда. «Несколько минут, – пообещал себе Алексей. – Потом прогоню».