— Испугались, что исключат из партии? Суворов, вы читали распоряжение начальника укрепрайона о проверке мобготовности в субботу вечером. Там прописан пункт и о семьях комсостава. Кстати, вы его вместе со мной подписали, и генерал утвердил.

Старший лейтенант подозрительно посмотрел на комбата. Неужели?

План проверки батальона они готовили вместе, но сводил и печатал текст капитан. Начальник штаба сильно завидовал длинным очередям из «ундервуда», выдаваемым Максимом, а тексты начальник, как выражался он сам, «набивал» почти без ошибок.

Бумагу, листов в десять он дал читать и ему с просьбой тщательно проверить, но на часах три часа ночи и сильно слипались глаза. Он подписал не глядя, начальник документы исполнял всегда аккуратно, лучше, чем он.

Но, все равно, старший лейтенант недоумевал: «Зачем нам плановые маневры, если почти каждый день незапланированные?»

— О чем разговор, товарищ капитан, выполним, — раздалось несколько голосов.

«И под шумок уедем», улыбнулся Максим.

— Ну, а ваша девушка? — буркнул Суворов, — тоже там будет?

— Обязательно, если в течение двадцати четырех часов примет предложение стать Ненашевой. Заодно проверю, жена ли она командира.

Все усмехнулись, но промолчали. Комбат решил воевать против Польши до ее полной капитуляции. Каламбур шутника даже политрук, держал втайне от Ненашева.

Люди разошлись, а Максим сжал руку в кулак, прихватив большим пальцем подбородок, почти дословно вспомнив слова Миши Теплицына, выведенные собственноручно спустя шесть дней: «многие командиры и политработники бросили своих красноармейцев и в панике спасали семьи»[465].

Нет, на секретаря обкома он не обижался, и праведного гнева не испытывал. Не первый и не последний. Когда в июле сорок первого на советско-японской границе дело дойдет до формирования партизанских отрядов, тоже начнут интересоваться, не вызовет ли какие вредные политические последствия эвакуация семей пограничников и военных.

Тогда горькие слова напишет сверху телеграммы красным карандашом товарищ Сталин «Семьи пограничников и комсостава нужно эвакуировать из прифронтовой полосы. Отсутствие такого мероприятия привело к уничтожению членов семей комсостава при внезапном нападении немцев»[466].

Первый секретарь обкома лишь добавлял Ненашеву проблем.

В одном из сейфов хранится полный список «восточников» с адресами, должностями, перечнем домочадцев. Рядом, в несгораемом шкафу, учетные карточки коммунистов, состоящих в партийной организации города.

Утром двадцать второго июня все окажется в руках немцев. Ключи, которых по инструкции не меньше трех комплектов, искали полтора часа, но не нашли. Никто не подумал ни о канистре с бензином, ни о толовой шашке, ни о гранате, наконец! Растяпы? Не похоже.