Если спустя час на восточном берегу на минуту утихла бы стройка, то может и услышали там далекий гул моторов. Моторизированные и танковые части немцев получили сигнал и постепенно выходили на исходный рубеж для атаки рядом с границей[496].

*****

Эрих Кон завершал совещание офицеров разведбатальона[497].

Приказ о начале операции привез курьер из штаба дивизии. Вот они и собрались на улице, рядом с добротным домом какого-то хозяйственного поляка. Того временно выселили из прифронтовой зоны.

Офицеры в серо-голубой форме уютно устроились в разнокалиберных деревянных креслах, собранных по всей деревне, в тени деревьев. Естественно, самый мягкий и глубокий предмет обстановки достался командиру.

Перед началом немного подурачились, в рамках разумного. Из солдат никого рядом нет, даже денщики удалены на необходимое расстояние и не могут ничего подслушать.

Дружески погоняли мяч, потолкались, похлопали друг друга по плечу. Достали из клетки полуголодного кролика и подразнили им овчарку начальника штаба. Весело смотреть, как он, спасая свою жизнь, начал метаться из стороны в сторону, пока, к общему разочарованию, не забился в какую-то норку.

— Итак, начнем, — гауптман представил инструктора из отдела пропаганды.

— Господа, окончательной и полной ориентировки по поведению германских войск в Советском Союзе в настоящий момент нет[498].

Во втором ряду кто-то многозначительно присвистнул. Надо же, во время французской компании было иначе. Тут далеко не безразлично, с каким настроением их встретит население очередной страны, где вермахту обязательно вновь предстоит блеснуть победами.

— Не надо скепсиса. Я сообщаю вам основные указания, которые могут быть дополнены. Все решает командование, — недовольно проворчал лектор и углубился в белый лист с грифом «секретно».

Первое, следует разъяснить солдатам и местному населению, что противником Германии является исключительно еврейско-большевистское советское правительство со всеми подчиненными ему сотрудниками и коммунистическая партия, предпринимающая усилия, чтобы добиться мировой революции.

Второе, по отношению к своему населению Советы проводят политику неограниченного насилия. Ссылаясь на этот факт, надо подчеркивать, что вермахт пришел в страну не как враг, а как освободитель. Но все факты сопротивления со стороны небольшевистских элементов не должны оставаться безнаказанными.

Третье, мы по всей строгости законов военного времени будем карать шпионов, диверсантов и тех лиц, кто нанесет ущерб германским войскам, с противоречащим международному праву использованием оружия, окажет поддержку Советам.