Зрачки генерал-майора застыли, словно впиваясь в ее лицо.

— Можете мне объяснить это?!

Он бросил на стол книгу, которую держал в руках. Полина машинально отметила, что Арнимов вновь прислал бандероль, но теперь не ей. Никакой войны, действительно – сумасбродство или издевательство. Пьеса Островского «Гроза». Только название было дважды подчеркнуто красным карандашом.

— Не могу, товарищ генерал-майор! Вы пришли сюда, зная, что и мне пришла открытка и книга из Бреста?

— Да, мне сказали в канцелярии. Почему вы не доложили?

— Докладывать, на полном серьезе, что некто товарищ Арнимов собирает мне библиотеку?

— А что он вам прислал?

Так, значит что-то происходит, если Панфильев не вызывал ее к себе, а сам прибежал к ней! Кодовая фраза? Гроза? Она, не показывая, что смутилась, сунула в руки Павла Алексеевича томик Клотца с вызывающе торчащей закладкой.

— Не понимаю, что вас так встревожило. Я ничего не могу объяснить, одни предположения, что кто-то очень осторожно пытается выйти на контакт именно через меня. Как таковых, фактов нет.

— А ваш поход в немецкое посольство?

— Заметка о выставке сразу появилась в американской прессе. Я решила, что меня специально подставляют, но пошла. Потом, смотрите, какие в этой книге подчеркнуты слова, есть намек, что немцы решились на блицкриг.

Панфильев задумался. Действительно, откуда ей знать значение пяти букв, которые отмечены карандашом. И Леонов сейчас изолирован от всех, контактируя с источником в германском посольстве[630].

В пятницу агент сообщил, что нападение произойдет в субботу или в воскресенье – 22 июня. Но на сей раз, господин Кегель никаким документом свое очень эмоциональное убеждение не подтвердил. Вчера, после обеда, он вновь экстренно попросил о встрече, сообщив, что прошлой ночью из Берлина пришло указание: немедленно уничтожить секретные документы. Вот это был самый тревожный признак! Они, вместе с начальником Разведупра, долго думали, как объяснить ситуацию руководству, но так и не решились – нет убедительных доказательств.

А Панов выбрал кодовое слово, ясное и понятное одним посвященным. Именно сигнал «Гроза» поступит из советского посольства в Берлине около двенадцати дня, в последней шифротелеграмме военных разведчиков, работавших под дипломатическим прикрытием.

— Я вас обрадую, Арнимов решил выйти на контакт, едет к нам сам – поездом. Но встретите вы его не одни – я распоряжусь.

— Вряд ли вы его там найдете, в поезде будет один курьер.

— Слушай, Полина, неужели ты никогда не ошибалась? — Панфильев нахмурился еще сильнее.