— Ты ведь не развеешься, правда?

— Нет, радость моя. Когда ты рядом, законы природы словно меняются: солнце светит ночью, и само время течет вспять. Ты — моя звезда, маленькая счастливая звезда, упавшая с ночного неба в мою ладонь, и я хочу теперь только одного — спрятать тебя в самом сердце…

«Если это останется в архивах Ю-Эс-Эс, пусть это будет красиво…»

— …Ты о чем-то думаешь, мой ласковый?

Сквозь прикрытые жалюзи просвечивало оранжево-красное зарево. В рекламе здесь используется неон: разноцветные газосветные трубки еще не вошли в моду. В России такого нет, там еще буквы светящихся вывесок с электролампочками цветного стекла. А здесь — экономия электричества, дешевый способ сделать вывеску побольше. Трубки для букв гнут специально, на заказ, по их очертаниям, но цвет все равно оранжево-красный, тревожный. Хорошо, что здесь еще Вашингтон, столица, и рекламы не так много.

— Как-то непривычно. Мы с тобой знакомы полдня. Мне надо было ухаживать за тобой, ходить всю ночь под твоими окнами…

— Если ты будешь ходить всю ночь под моими окнами, соседи вызовут полицию. Или нападут грабители. Правда, у тебя есть оружие. Романтика у нас — это фантазии богатых. Пригласить на свою яхту, например.

— Тебя часто приглашали на яхту?

— Ни-ко-гда. Я не принцесса и не кинозвезда. Ты разочарован?

— Тобой? Ни-ко-гда.

— Я забыла, ты же комми, у вас там нет бедных и богатых.

— Я не был в партии, и теперь у нас другой строй.

— Все равно, ты вырос в стране комми. Там важна не яхта, а человек.

— Ты хотела бы жить в СССР? Но там были тоже какие-то трудности. В первой реальности колбасу привозили в магазины не всегда, и когда привозили, надо было стоять в очереди.

— А яйца привозили? Молоко? Рыбу?

— В нашем городе — всегда привозили.

— Зачем же вы стояли за колбасой? Я бы взяла яйца или рыбу. Экономия времени. Еще можно сделать тосты и обжарить картофель… А кафетерии у вас были?

— Столовые были везде, фабрика-кухня, домовая кухня…

— Там была колбаса?