– При этом совершенно неважна высота потолка.

– Я заметила… А знаешь, когда мне вчера звонила Светлана насчет тебя, она просила за тобой присмотреть. Сказала, что после гипнопедии тебя может потянуть на приключения. Собственно, она права. Тебя здорово потянуло.

– А тебя? И после этого в США находятся люди, которые думают, что в СССР нет секса.

– В США секс есть. У них нет потенции.

Вероника повернулась набок, античные изгибы ее тела подчеркивали складки сброшенного одеяла; она казалась плывущей по упругому морю теряющейся в полутьме кровати.

– А ты все-таки очень неожиданный.

– Так я же предупреждал.

– С чего ты взял, что я должна бояться этого?

– Да, в самом деле, – философски заметил Виктор. – Просто однажды приходит день, когда ты понимаешь, что ты такая же, как все. Что нас абсолютное, подавляющее большинство на планете. Нас миллиарды. Нас целых семь миллиардов…

– По-моему, почти шесть.

– Шесть? А, ну да, верно. Пока почти шесть. Точнее, почти три миллиарда и еще почти три миллиарда, которые несколько отличаются друг от друга и которые стремятся друг к другу. Этого не надо бояться. Это просто тот самый стиль жизни. Если природа так устроила, что нас большинство, значит, это так надо.

Его рассуждения прервал рингтон нового мобильника, который выводил одноголосую мелодию «Родина слышит, Родина знает».

– Слушаю! – воскликнул он, узнав знакомый служебный номер.

– Виктор Сергеевич, – донесся из телефона торопливый голос Светланы, – извините, что вынуждены вас побеспокоить…

– Да какие пустяки. Я уже успел сделать все, что планировал.

– Мы вынуждены срочно вызвать вас на работу. Через сорок минут за вами придет машина. Успеете собраться?

– Полагаю, да. Только я, если можно так сказать, на прогулке.

– Туда и подъедет. Можете гулять еще сорок минут.

Послышались гудки отбоя.

– Вызывают?