Однако после подробных разъяснений кузнеца его энтузиазм несколько спал и настроение вновь стало ухудшаться. Оказывается, Константин выдал ему далеко не все секреты, а про кое-что братец и вовсе умолчал.
«На Ратьшу надеется, — хмыкнул он зло. — А может, и не зря, — тут же пошла вторая мысль, но он от нее пренебрежительно отмахнулся. — Ничего. Не то что за день, им и за все лето Рязани не взять, так что я все равно успею. А из этого упрямца остатнее нынче же до конца выжму».
Ровно в полночь передышка для узников завершилась.
С могильным скрипом, уподобясь входу в склеп, дверь в поруб открылась, и в подвал вошел Глеб.
Его верный Парамон, неизменно сопровождающий рязанского князя, вновь держал на вытянутых руках жаровню, наполненную свежими углями, рдеющими густой вишнево-кровавой краснотой.
* * *
Едина просьбишка малая бысть у князя Глеба Володимеровича, дабы покаялся брат его нечестивый во грехах тяжких, но отвергши Константин в гордыне бесовской все мольбы жаркия, и повелеша князь Глеб, повинуяся свому сердцу доброму, дати тому седмицу на раздумье, а дабы диавол не смущаша, отвели Константину по княжому повелению камору просторну, в коей чисто и тепло бысть. Сам же княже Глеб брата своего не забываша и ежеден заходиша к тому, дабы помолитися вместях с им за спасение его души многогрешнай. Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 г. Издание Российской академии наук, Рязань, 1817 г.
Едина просьбишка малая бысть у князя Глеба Володимеровича, дабы покаялся брат его нечестивый во грехах тяжких, но отвергши Константин в гордыне бесовской все мольбы жаркия, и повелеша князь Глеб, повинуяся свому сердцу доброму, дати тому седмицу на раздумье, а дабы диавол не смущаша, отвели Константину по княжому повелению камору просторну, в коей чисто и тепло бысть.
Сам же княже Глеб брата своего не забываша и ежеден заходиша к тому, дабы помолитися вместях с им за спасение его души многогрешнай.
Из Суздальско-Филаретовской летописи 1236 г. Издание Российской академии наук, Рязань, 1817 г.* * *
И бысть тут Константину Володимеровичу муки тяжкия, и глад, и хлад. И терзаша его тело белое нещадно князь Глеб, аки дух злобный. И такоже жег он его железом каленым, и прутья в руки втыкаша, и иное непотребство чиниша. А услыша глас откровения с уст отца Николая, кой к милосердью взываша неустанно, повелеша гвоздьми в десять вершков длиной прибити оного слугу божьего к стене. И распяша слуги Глебовы отца Николая аки Христа, и вбиша четыре гвоздя. По одному в длани, коими он мучителей своих благословил с покорством и по одному в ноги, дабы он и ступити не возмог. Но явишася о ту пору с небес ангелы светлые, спустилися оне к распятого и, слезу ему горючую утираша, молили: «Терпи отче, ибо и сам Христос оное терпел». Из Владимиро-Пименовской летописи 1256 г. Издание Российской академии наук, Рязань, 1760 г.