– Заткнись, пожалуйста… – попросил Середа тихо.

– Ладно; ты как? – серьезно спросил Леха.

– Спасибо, хреново.

– Здорово он тебя приложил.

– Ладно, не суть. Он тяжелее, моложе, и у него обе руки целы. Мы их одолели? – тревожно спросил артиллерист.

– А ты как думаешь? – усмехнулся Леха.

– Да иди ты к черту, думать я пока не могу совсем. Тошнит меня, вот что я думаю, – огрызнулся нокаутированный.

– Помочь встать?

– Да канешна ж, будь ласкив! – ядовито отозвался из лежачего положения Середа.

Подхватив ослабевшего товарища под мышки, Леха потащил его в лес, отметив при этом, что бурят опять на дорогу вылез и собирает что-то: следы заметает, наверное.

– Приходи давай в себя, мы пока без твоих услуг обойдемся, – сказал менеджер, критически поглядывая на бурята, который хотя и не так раскачивался, как раньше, но явно был нетверд в ногах. Впрочем, самого Жанаева больше волновал распухший красный нос и то, что из разбитого органа обоняния довольно густо капала кровища, запачкавшая ему гимнастерку на груди.

– Он, шкода шерстяная, мне под ложечку дал, неспортивно, – бурчал Середа.

– Тут рефери нету, – открыл ему глаза на суровую действительность Леха, старательно расстегивавший на покойнике китель. На лицо мертвеца старался не смотреть, страшная харя была у плешивого удавленника, с выпученными глазами, синим языком, вывалившимся изо рта, и цвета самого неестественного. Но это пустяки, главное, что мундир даже в пыли не запачкался сильно, и чем дальше, тем больше нравился он Лехе. И материал добротный, и видно, что этот сукин сын – точно офицер, потому как над нагрудным карманом красовалась орденская планка не меньше чем с четырьмя разными ленточками, слева крайней была морковная с двумя белыми полосками, а справа – черно-бело-красная с маленькими перекрещенными мечами, вместо погон был серебряный витой шнур, и странного вида петлицы тоже блестели серебром. Еще свастик на покойном было несколько штук – под орденской планкой торчал, словно бычий глаз, круглый значок, на галстуке – такой же, но поменьше, да еще и повязка на рукаве. Мундир тяжело оттянул руки – сбоку слева на специальном крепеже висел кинжал в ножнах – похожий на тот, что сейчас лежал в траве рядом с покойником, поблескивая мокрым красным лезвием, только куда более роскошный, украшенный богато и щедро.

– Ну вот. Как ты и хотел – офицер, – с удовлетворением отметил Леха, кидая снятый китель артиллеристу.

– Сбылась мечта идиота! Ты поосторожнее, чуть мне коленку этим ножиком не отбил, – ответил Середа, тем не менее радостно ухмыляясь. Теперь он уже не был таким зеленовато-бледным, порозовел, оживал прямо на глазах.