– Не совпадает, – возразил Половченя.

– Что именно?

– С Наполеоном пришли двунадесять языцев, как меня в школе учили, а у Гитлера – одни немцы, – заметил танкист.

– Ты это о чем? – удивился Леха, который совсем потерял нить разговора. И то, что другие понимают, о чем речь – даже бурят, – начало злить. Ну не умнее же они в самом-то деле!

– В армии Бонапартия были армии двенадцати стран. Не только французы, а поляки, австрияки, немцы разные, даже швейцарцы, итальянцы, испанцы и португальцы.

– Так сейчас то же самое, – хмыкнул Середа.

– В смысле? – повернулся к нему немного обалдевший от всего этого разговора потомок.

– Тот, кого ты пристрелил, – явный чех, судя по документам. И одеты оба, что были в машине, в чешскую форму. Гитлер – сам австрияк, и Австрия в рейх входит. Да и прав доктор – даже по консервам видно, что Гитлера к нам вся Европа снаряжала, ты ж это ел-пил. Политрук говорил, что Италия, Румыния, Венгрия, Словакия, Финляндия – тоже вместе с Гитлером на нас напали. Так что не удивлюсь, если и французы со всякими там голландцами нам встретятся.

– Совершенно верно, молодой человек! Вы уловили суть! И имеющиеся параллели позволяют спрогнозировать с большой долей вероятности, что и кончится этот визит – если, конечно, мы достойны своих родичей, встречавших еще тех, давних гостей точно так же, – полным разгромом напавших и взятием их столицы. И я уверен, что и Гитлера ждет незавидная участь Наполеона! Потому мы обязаны устроить гитлеровцам в тылу такой заворот кишок с пенетрацией[143], такую гангрену[144] с сепсисом[145],чтобы ему в Берлине дурно стало!

– Это мы с удовольствием, – хитро прищурился Середа.

– Все равно в армию действующую лучше было бы вернуться, – буркнул помрачневший Семенов.

Глянул хмуро на потомка. Леха поспешно потянул в рот следующую картофелину, чувствуя на себе тяжелый взгляд дояра.

– Знаешь, была такая хохма… – начал улыбающийся Середа.

– Не знаю, – отвернулся Семенов.

– А я все-таки расскажу. Идет путешественник по горам Кавказа. Орлы вровень летают, облака внизу, в общем – Кавказ. А тропа вдруг – оп! – и разошлась на три дорожки.

– Влево, вправо и посередке? – уточнил Березкин.

– Точно так, тащ летнант. А на перекрестке сидит по-турецки этакое усатое дитя гор в бурке и папахе и о камень здоровенный кинжал точит. Путешественник поздоровался и пошел по той тропке, что влево. А горец ему вслед и говорит: «Э, друг, не хады туда, плахиэ там луди, раздэнут!» Путешественник пожал плечами, вернулся и пошел по средней. А горец опять: «Брат, не нада туда хадить, там еще хужэ луди, точно раздэнут!» Путешественник уже напугался, пошел по правой дорожке. А горец совсем разволновался, кричит вдогон: «Мамой клянус, не хады туда, савсэм там зивэри жывут, не луди вапче, раздэнут тэбя!» Путешественник ему: «Так куда же мне идти?» А горец в ответ радостно: «Вах, дарагой! Зачэм хадыть? Раздевайся зидэс!»