– И что?

– А ничего. Не лэзэ, батьку! В крынку нэ лэзэ! Так вроде бы совсем одинаково – а не влезает. Калибр другой. Там и разницы-то – миллиметр самое большее, но никак.

– Совсем никак?

– Ну можно попробовать рашпилем снять аккуратно с каждой мины стружку по полмиллиметра с каждой стороны…

– Чушь! Центровка нарушится, – буркнул коренастый.

– Соображаешь! – похвалил артиллерист.

– Не в соломе найден. Тол-то небось уварился совсем?

– Пойдем глянем, – отозвался пиротехник, доставая длинные самодельные щипцы.

Тол действительно расплавился и тяжело колыхался внутри корпусов мин. Пиротехник не без натуги вытягивал щипцами очередную мину и аккуратно выливал светло-коричневую тягучую жижу с узнаваемым запахом в старое ведро, служившее формой для будущей мины. От запаха горячего тола першило в горле.

– Ишь, ведьмин кисель, – не без уважения проворчал Середа.

– Грамм триста-четыреста с одной мины получается, – заметил Абдуллин.

– Варить – не переварить. Давай, следующие разбирай, – заметил Середа пиротехнику.

Тот не стал спорить, и скоро следующие «рыбки» загремели стальными тушками в ведре с водой. Костерок взбодрили. Пока тол грелся, успели из бросовых железячек – жилок от куска троса – навертеть пружинок, наматывая жилки спиралькой на палочки. Когда дресва прогорала, Абдуллин подцеплял светившиеся розово-белым сиянием раскаленные пружинки и кидал их в купель с машинным маслом. К удивлению Семенова, получались хоть и неказистые, но вполне упругие пружинки для взрывателей.

Разведчик некоторое время еще посидел молча, за компанию. Потом тяжело поднялся и отправился восвояси. Задачка у разведки была сложной – точно определить, что за охрана у новооткрытой железнодорожной ветки, как часто ходят составы, что везут и как охраняются. Командир отряда всерьез был настроен устроить добротную диверсию на железной дороге.

Менеджер Леха

Менеджер Леха

Ствол пулемета смотрел в стену леса, что была за железной дорогой. Пошел редкий дождик, капли зашелестели по желтеющим листям, зашуршали. Дояр заботливо накинул на агрегат тряпицу, поежился, поудобнее пристраиваясь в мокрых кустах. Два героических сопляка, каждый – «репей в хвосте собачьем, пятая нога у собаки», глядя на поведение «дядьки», тоже накрыли полами плащ-палаток затворы своих винтарей. Леха же просто сунул карабинчик в кожаный чехол. Он натренировался – не без элегантности – выдергивать свое оружие из этой кобуры и немного бравировал тем, что вот его ружье – с кобурой.

Из всех четверых дояр переносил нудное ожидание лучше всех. Остальные трое просто извелись. Перед тем как получить боевую задачу, они, в общем, были проинформированы, что и как делать, но это на словах было просто, а вот лежать и ждать, в ситуации, когда вообще ничего не происходит – а лежали уже часа три, – было тягостно. Семенов молчал; глядя на него, помалкивали и остальные, хотя кто тут услышать что сможет?