– Но это я решил. Ты ведь тоже человек? Вот и говори!

– Не уйти нам живыми…

– И все-таки?

– Ну драться так драться, – хмуро ответил потомок.

И Семенов с радостью увидел, что и спутник его решился, можно на него положиться; больше всего боялся разочароваться в потомке, ан нет, ничего так держится. Только вот настроение у него похоронное, это плохо; подбодрить надо, обязательно надо, как это делали перед боями и ротный и взводный. Должен быть настрой на победу, иначе нельзя.

– Андрей, держись бодрей! – ляпнул для начала не шибко гораздый в речах боец.

– Я не Андрей! – тут же огрызнулся потомок.

– Это поговорка – пояснил Семенов и вдруг неожиданно для себя родил весьма удачное: – Леха, не все так плохо!

– Да ладно тебе меня тетешкать, не маленький. А сдохнуть – не велика сложность, смогу, чего уж там, – вздохнул воспитуемый.

– Не, так не пойдет. Дохнуть нам рановато. Победить надо – и не сдохнуть.

– Ага. Завтра Берлин берем или уже сегодня к вечеру? – ехидно вопросил язва в форме старшины ВВС.

– Погодь. Я так мерекую, что это разведка, скорее всего. Маловато их для боя. Опять же ни пулеметов, ни минометов у них нету, легко вооружены. А немцы без пулеметов-минометов никуда. Значит, на бой серьезный они не настроены, это у них прогулочка такая, разведывательная.

– Может, не дали им пулеметов? Полицаи типа, – уже немного оживая, уточнил Леха.

– Может, и не дали. Мы когда паровоз-то бабахнули, там вообще ихние железнодорожники были. И с нашими винтовками. То есть разрешение на оружие у них было, да только не на серьезное. Так что и эти – всякие могут быть. Может, им по штату минометов не положено. А может, они вообще сбродные, – осенило красноармейца.

– Это в каком смысле? – заинтересовался человек из будущего.

– В самом что ни на есть прямом. Выкликнули добровольцев – кому охота в лесу погулять – вот и набрали. Любому немцу понятно – в лесу лучше охотника пользовать, чем шофера городского, к примеру сказать. А в городе – наоборот. С одной стороны, если так – нам хуже, с лесовиками хлопот не оберешься, с другой – если с бору по сосенке они, то нам проще.

– Ни черта не понял… но проехали. Ты это к чему?

– К тому, что раз паровоз взорван и дорога попорчена – им надо принимать меры. Самое простое – пугануть партизан, чтоб убрались отсюда. По следам у паровоза понятно будет, что народу у нас не так много, да и с оружием беда просто – иначе ломаные винтари не утащили бы. С харчами тоже беда, но запасец мы себе сварганили. Значит, пока нас можно обидеть и малой силой, а если не получится обидеть – так все равно узнают, где лагерь, и нам эвакуироваться придется, насиженное место бросать, терять всякое полезное при спешной эвакуации; сам же видал, как оно получается. Значит, опять же нам придется новую базу строить, а зима скоро, никак в шалашах не проживешь, придется землянки копать, снова запасы запасать, а воевать времени не будет. Морально нестойкие, глядишь, лататы зададут, дезертирство начнется, народишко-то в отряде всякий собрался. Смекаешь? Немцам по-любому выгода. Разгромили нас – отлично, с места согнали – тоже хорошо, а уж победу свою они распишут, как завзятым охотникам подобает, в цветах и красках. Но мы им обедню можем испортить.