'Это я виновата, это я виновата, это я виновата… Ничего не слышу….как в детстве, когда болела и уши закладывало, мама что-то говорит, а ты ее как сквозь вату…'

Сильным ударом кто-то сбил ее с ног и навалился сверху.

– Рита, епметь!.. Вам что сказали… – заорал Вини. Потом стал ее лупить по бледным, помертвевшим щекам.

– Ванька с Маринкой… – смотрела она сквозь него.

– Что? – он бросил злой взгляд в сторону опадающего облака дыма. – Идем!

Он поволок ее по земле за руки. Рита, наконец, встала и, покачиваясь, как пьяная, поплелась за Вини.

– Бегом, млять!

Гаубицы дали всего три залпа. Видимо, у немцев снарядов было не очень много.

Пехота поднялась и снова пошла вперед, пропустив вперед шесть танков.

– Придурки… – сказал Прощин. – Не могли в лесу конца обстрела обождать? Приготовиться…

– Четверки… Фигово… – сказал Юдинцев.

– Ты еще 'Тигров' не видел, – ответил Еж.

Тут в траншею свалился Вини с Риткой.

– Оппа… Явление Христа народу… Ты откуда? – удивился Еж.

– Ампулометчики! Огонь!

Пуух – смешно хлопнуло за спиной.

Медленно летящий по кривой шар было хорошо видно. Немцы отбежали в сторону от него. Шар шлепнулся в жидкую грязь и… И не разбился!

– Вот тварь! – ругнулся Прощин. – Огонь!

Траншея ощетинилась огнем.

Несколько гансов упали, переломившись и падая назад. Остальные тут же залегли и открыли огонь.