Все эти проблемы необходимо было решить именно сейчас, после многочисленных обещаний ростовскому князю и нарисовавшегося вследствие этого сложного товарного взаимозачета. А русы… Да, цемент в принципе нужен, еще более важно закрепиться на Суре и пробиться на одну из старых булгарских торговых дорог, которая ведет в Крым и Киев. Но правда, судя по всему, была не на стороне русских воителей, да и как с ними договориться, Иван до сих пор не понимал.

Начатый в первый же день разговор закончился почти ничем. Невнятные посулы ветлужцев выглядели для русов смешными, и они даже не скрывали этого. Пускать к себе непрошеных гостей и давать им возможность изыскания местных земель Прастен не имел никакого желания. А якобы обещанное ими серебро было для него не более ощутимой вещью, чем утренний туман или капельки росы на траве – чуть-чуть тепла солнечных лучей, и от них нет и следа. Возможно, если бы монеты были у него под носом, он и поторговался бы за малый клочок земли, а так…

Свои мысли Прастен не скрывал и стоически игнорировал все доводы Ивана.

«Что толку в драгоценном металле, не чахнуть же над ним? Сегодня он есть, завтра уже потрачен или похищен кем-нибудь более сильным. А вот земля никуда не денется и всегда будет приносить прибыль! Да и добычей Бог его не обделил, так что продавать что-либо ему нет нужды.

И вообще, судя по всему, удача повернулась к нему лицом надолго. Еще весной, воспользовавшись тем, что хозяина соседних с ним территорий очередная свара унесла в могилу, он подвел под свою руку приличный кусок жирных черноземных пашен, и теперь его владения доходили до самой Суры. После того как он прошелся со своими воинами по селам и принял личную присягу кормившихся там ратников, прежде служивших у покойного соседа, его дружина выросла почти в два раза, и теперь он уже мог выступать как грозная сила не только по окрестным меркам. Наемный отряд такого размера благосклонно приняли в Суваре, что и вылилось в последний поход, должный принести ему неплохой запас на черный день.

А пустишь чужеземцев на свои территории, так через год-другой, глядишь, те пообвыкнутся и попытаются откусить еще больше, не говоря уже о том, что это сразу скажется на размере его рати, кормящейся отчасти именно с земли. Поэтому нет смысла продавать пашню, не на что будет собирать воев, и тогда уж точно чужаки или алчные соседи, сильно недовольные его усилением, сомкнут на нем свои безжалостные челюсти».

Тот факт, что с предложенными деньгами он может уйти на покой и обеспечить беззаботной жизнью всех своих родичей до третьего колена включительно, его тоже не трогал. Прастен то ли совсем не верил в наличие такой груды монет у ветлужцев, то ли сомневался в «святости их помыслов», а может, просто был доволен тем, что имеет, – по крайней мере, на предложение заняться торговлей или поставить у себя ремесленный посад он отреагировал плевком под ноги.