— Все сложено в подклети твоей, тут, на подворье, — почти незаметно вмешался Мстислав и вопросительно посмотрел на отца. — Велишь внести, батюшка или прогнать гостей торговых прочь?

Недовольный кивок великого князя вызвал вздох облегчения у всех присутствующих. Ветлужцы получили дополнительное время, а княжеская дружина пополнилась добрыми доспехами. Да, простыми, но весьма дорогими из-за той самой своей добротности. По крайней мере, стоявшие у кресла великого князя гридни мечтательно переглянулись, что было подмечено всевидящим оком Мстислава, сразу махнувшего им рукой.

— А ну-ка, живо за служками. Все дары сюда.

Спустя некоторое время суетной беготни дворовых, потраченное ветлужцами на то, чтобы осмотреться,- княжеская горница заполнилась плетеными корзинами и сундуками.

Испросив взглядом разрешение говорить, вновь взял слово сынишка Петра. Откинув крышку одного из приземистых сундуков, который перед этим еле внесли двое здоровых дворовых мужей, едва не грохнув его на пол, он ухватился за что-то внутри него.

— Двадцать листов в рост человека, княже!

Петр помог приподнять сыну прозрачное стекло, подняв его стоймя, и Мономах нехотя поднялся, чтобы оценить качество. Когда великий князь подошел поближе, мальчишка достал неразрезанный бумажный лист, которым были переложены стекла.

— И глянцевая бумага для писцов, княже, дабы переписать «Поучение…» твое и «Повесть временных лет» для потомков.

Скрепя сердце, Мономах кивнул и поощренный мальчишка добавил.

— Внизу сундука лежит окно в раме с тройным стеклом, не покрывается изморозью даже в сильные холода.

Со стуком откинулась следующая крышка.

— Зеркало, княже.

Идеально равная поверхность, поднятая на попа, отражала человека в полный рост. И как отражала! Мономах пораженно оглянулся на Мстислава, будто хотел сказать «что ж ты мол, не предупредил»!

Это был царский подарок. Любая ромейская роскошь не могла сравниться с ним. За такой надо было бы отсыпать по весу не золотом, а драгоценными каменьями.

Остальное было уже не столь важно.

На доспехи ветлужцы получили милостивый кивок.

Живые соболя прошли как сам собой разумеющееся, разве что удивление вызвало сообщение что они ручные и выучены ловить блох на европейских варварах, не знающих бани.

В тканях вызвала удивление разве что их озвученная дешевизна.

Железная посуда и разные безделицы вызвали скуку и немедленный переход к следующим корзинам.

Вот под конец был сюрприз так сюрприз. Отпечатанные тексты с выдержками из его «Поучений». Под пальцами Мономаха заскользили четкие буквицы, складываясь, в слова о «страхе божьем», необходимости «малых дел» и «почтении к старшем».