– Хорошо. Только я вот еще о чем подумал, у меня ведь семья в Дрездене. Мать с отцом, жена и дети. Как с ними быть?

– Фридрих, – подумав, уверенно сказал я, – обещать касаемо семьи ничего не могу. Но вот то, что тебя не будут считать дезертиром, обещаю.

– Как это? Ведь будут искать и сообразят, что я попал в плен.

– Поверь, я знаю, что говорю.

В деревню мы приехали уже глубокой ночью. Зайдя в нужный дом, там жил связной, узнал последние новости. Меня интересовало место нахождения Олега. Оказалось, он в Ровно. Я написал записку для командира отряда и отправил гонца в лес. Нужно действовать без задержек, только в движении куется победа. Связной умчался в темноту, а мы стали готовить грузовик. Я быстро обрисовал Фридриху свой план, а он его принял с удовольствием.

– Только, Адам, думаю, нужно не расстреливать машину, а сжечь. Тогда выше вероятность, что в трупе «опознают» меня. И нужно еще найти этот труп.

– За последнее не переживай, найдем. А вот насчет поджога это ты правильно говоришь, так и сделаем.

К утру появилась моя братва из отряда. Долго хлопали по плечу и обнимались, не виделись, кажется, целую вечность. В город послали парнишку, чтобы привел Олега, нечего ему там больше делать. Парни занялись машиной. Ее нужно отогнать дальше от города и имитировать нападение партизан. Труп нашли быстро, в плену находились несколько оуновцев, вот и выбрали из них самого подходящего. Бандеровец и правда был похож на Фридриха, только чуть моложе. Короче, парни все сделают, а мы с Фридрихом, да еще и, дождавшись, с Олегом, тот прибыл через пару часов, двинули в лагерь. К вечеру уже спокойно ужинали в землянке.

К моему удивлению, на фрица все реагировали адекватно. Чуть позже выяснилось, что перебежчики с той стороны хоть и редкость, но все же случаются, и они приходят. А тут еще и я рассказал о том, как парень мне помог, приукрасил немного, Фридрих аж рот открыл, когда я ему позже рассказал, ну и в отряде не задавали лишних вопросов. Комиссар, конечно, хотел допросить, но я встал грудью, заявив, что это мой личный пленный, я его доставлю прямиком в Москву. Сотрудник особого отдела, конечно, покочевряжился для вида, да и успокоился. К утру вернулись и мои ребятки, и радист, что уходил ночью подальше для сеанса связи. Мне приказано немедленно возвращаться, самолет будет через сутки, партизаны подготовят площадку. Возвращаться приказали всей группе, видимо, есть и другие дела. Конечно есть, война-то идет какая, да и еще были у меня мысли, что сработал мой липовый «пленник», которого я якобы захватил в Ровно.