Дальше разговор был какой-то неприятный, а итогом всего стал мой арест. Сказать, что я охренел, ничего не сказать.

– Арест временный, лейтенант, до выяснения обстоятельств, – слегка смилостивился неизвестный до пояснений.

– Ясно, могу с женой увидеться?

– Капитану Левитину и так выговор объявили за то, что отпустил тебя в город.

– Я понял…

– Если ты сказал всю правду, то бояться нечего, ваши рассказы с Фридрихом Вайзеном полностью совпадают, а при допросе он мог и проколоться, если бы тут был сговор. Так вот, сейчас в Кенигсберг направляется группа, они должны разузнать все, что смогут, о твоих похождениях, может, найдут трупы эсэсовцев и сравнят ранения с теми, что ты описал.

– Хреновый из меня диверсант вышел, – только и выдохнул я.

– Это почему? – вдруг очнулся Судоплатов.

– Так если после выполнения задания еще и проверять нужно, – выпалил я.

– Не кипятись, лейтенант, – строго сказал неизвестный хрен из ГБ. – Ты был в гестапо, тебя запросто могли завербовать…

– Извините, товарищ командир, не имею чести знать ваше звание, – начал я, – если бы завербовали, то хрен бы меня после такой акции отпустили! Да и не стал бы никто меня вербовать, я ж диверсант, значит, человек, заточенный убивать, меня грохнуть надо было сразу…

– Теперь оборвали меня:

– А может, ты и получил задание убить кого-нибудь из высокопоставленных командиров, или вообще!.. – он указал пальцем в потолок.

– Ага, а убийство гауляйтера мне простили бы, так? – усмехнулся я. – Можно вопрос?

– Что еще?

– Меня в камеру запрут? Хотелось бы продолжить заниматься, чтобы форму не терять.

– Да, до выяснения всех подробностей ты будешь находиться в камере.

– Спасибо, – кивнул я. – А что там с Вайзеном?

– Это не твое дело!

– Вы меня извините, товарищ командир, может, у кого-то так и принято, но он мне поверил и добровольно перешел на нашу сторону.