– Это очень хорошо, что ты решил идти к немцам. Просто отлично, главное, смог устроиться, – высказался Левитин после того, как я закончил. Он даже не остановил меня ни на секунду, когда я рассказывал про плен.

– Максим Юрьевич, я не знаю…

– Тебя таким ответам не учили. Ты влился в подразделение, тебе ставил задачу напрямую командир немецкой дивизии, значит, тебе поверили, и ты именно влился. Знаешь, сколько уходит времени и сил на подготовку к такому внедрению? Месяцы! А то и годы. А ты, везунчик хренов, на шару пришел, и с немцами как с давними знакомыми. Павел Анатольевич не зря всегда говорил, что ты лучший у нас. Тебя только направить нужно, а дальше ты сам все сделаешь. Итак, сможешь вернуться?

– Куда? – не понял я.

– Брось. Все ты понял! Андрей, мы не можем упустить такой шанс внедрить к немцам своего человека.

– Да что я там смогу сделать? Это ж обычное подразделение третьего эшелона. Какие там секреты? Меня только и могут, что привлечь к поиску партизан, – усмехнулся я. – Да и то неудачно!

– Очень удачно. Очень! Как мы тебя ждали, ты бы знал…

– А что в том лесу делали партизаны, да еще и таким количеством?

– У них «язык» был, правда, чуть живой и сдох по дороге, но им нужно было выходить. И они вышли. Заодно и тебя притащили. Ну, так что?

– Да вернуться-то, я думаю, не проблема. Раны есть, сошлюсь на то, что сбежал. Помурыжат, конечно, но, думаю, и в этот раз прокатит…

– Что сделает?

Опять я ляпнул.

– Ну, думаю, никто не прочухает о том, что я подставной. Этого Шульца когда допрашивал, специально вызнал, есть ли семья, кто они, есть ли друзья на фронте. Короче, если удастся отвертеться от своей бывшей роты, которой командовал Шульц, то никто меня на фиг не узнает. Но, конечно, риск есть всегда. Все же я ненастоящий Шульц. Да и язык у меня далек от совершенства. Спасает только заикание, пока в госпитале лежал, привык так, что уже почти не слежу за собой, на автомате получается.

– Ты даже сейчас иногда заикаешься.

– Будешь тут, когда в тебя столько всего прилетает, – возмущенно выдал я. – Эти, вон, вообще чуть башку не отбили. Надо же так ударить, меня полоскало три дня.

– Ладно, я уже обматерил партизан и их усердие. Они на рывок шли, не злись на них.

– Да все я понимаю. Обидно просто. Юрич, на мне уже клеймо ставить некуда, – поплакался я, но сменил тему сам: – Задача-то какая?

– Просто добыча сведений, любых, что посчитаешь важными. Даже информация о количестве и роде войск, что рядом с тобой, и то важно. Нужно, чтобы ты как можно дольше там служил. Правда, был бы ты там в какой-нибудь нестроевой должности, нам было бы спокойнее, мало ли куда тебя могут послать. Но и так нужно держаться столько, сколько сможешь. Там ведь железная дорога проходит, так?