— Стремена, — вставил римлянин.

— Есть название, значит, вы их используете. Еще она ознакомила всех с горячим напитком из ячменя и цикория. И вот совсем недавно усовершенствовала пиво… За что ей искренне благодарна половина горожан. Нет, больше. Камбрийки любят пиво не меньше мужчин. И вся гильдия углежогов.

Замолчал было, но сразу хлопнул себя по лбу:

— Совсем забыл, вот ведь память стала… Она девственница. И у нее большие серые глаза. Кто это?

Римлянин молчал. Пытался переварить. Ему не нравилось то, что он слышал. Но спорить было трудно.

— Она крещеная, — наконец, выдавил он.

— Мы не говорим об исповедании, — заметил друид. Ему все больше и больше нравился разговор. Он ощутил вкус к проповеди иноверцам — к проповеди с позиции не силы и меча, но истины. За ним были факты. За римлянином — нежелание верить очевидному. Преодолимое. — Мы говорим о том, кто она.

— По описанию выходит Минерва. Но этого просто быть не может! Она человек! Ее узнали как человека.

Жалкое сопротивление. Агония разума, цепляющегося за прежние предрассудки.

— Кто? Все местные жители уверены, что она богиня… Не такая, как христианский бог, и даже не такая, как римский Юпитер. Она из плоти и крови. Хочешь проверку? Когда ее дни? Главные, а не августовская суета?

— Откуда мне знать! Я христианин.

— Знать и соблюдать — разные вещи. Поверишь ли ты мне, если я скажу, что минервины в Риме приходились на весеннее равноденствие?

— Допустим. И что из того?

— Сегодня осеннее. Если то, что с ней случилось, обычный яд, подсыпанный в кушанье земной женщины, — она умрет до утра. Если же это болезнь, вызванная поворотом годового колеса, — в ней нет ничего опасного. И если она не умрет к утру, это богиня.

— А какая разница, богиня или нет? — риторически вопросил римлянин. — Все равно… Хотя мне нравится твоя версия, ирландец. Но если так, что Минерва делает в приемных дочерях у трактирщика?

— Боги — странные существа, — заметил друид, — а крещеные боги и вовсе непостижимы. Они и должны быть непонятными. А притворяться человеком — любимая игра богов. Или дело. Возможно, ей нужно занять чье-то место. Для чего-то. Ты знаешь о проделках Манавидана?

— А кто это?

— Морской бог. И большой ходок… Любимая шутка принять образ мужа.

Комес улыбнулся. При всех неприятностях гораздо приятнее быть обманутым богиней, чем влипнуть в историю по собственной дурости. А истории про идеального ходока Манавидана оказались достаточно занятными, чтобы под них дождаться рассвета. Тогда друид ушел расталкивать товарищей.