Но яд в голосе, почему-то пропал втуне. «Попав в струю», да ещё услышав не угрозы в свой адрес, а «нам интересно», тётку понесло.

— Дык она жо в брюках по Парижам хаживала! Все это знают! Вона вчерась даже парижску газету нам показывали где эта бесстыдница…

— И вся вина авиатриссы Ольги, — медленно, чтобы дошло до «обвиняемой», с ударением на «авиатриссе» начала внушать Натин, — заключается в том, что она была там… в брюках?

— Ну дык бесстыдница она! Всем известно, что брюки мужЫцка одёжа! А ходить женщине, да в мужицкой одёже — срамно-то!

Но только начав, тётка таки заметила то, на что по первому перепугу не обратила внимания: собеседница как раз была в… брюках. В платье. Коротком. И в брюках!

И на некоторое время потеряла дар речи.

Выпучив глаза и прикрыв рот рукой, поняв, что то, что вылетело — уже не вернёшь, она со страхом воззрилась на ухмыляющуюся барыню.

— Да… Мы вас внимательно слушаем! — ядовито «подбодрила» Натин. — И что там было сказано насчёт брюк на теле дамы?

Мещанка принялась косноязычно оправдываться.

Тем более, что заметила Ольгу. Рядом с «барыней» причём хорошо было видно, что Ольга как раз с «барыней» и как бы под её защитой.

Лёгким мановением руки Натин прервала словесный понос, и начала уточнять серией прицельно заданных вопросов, кто, когда и как надоумил здешних обывателей устроить травлю.

Надо отметить, что Натин ещё не была в курсе глобальных неприятностей обрушившихся на их компанию, так как до заводоуправления, где обычно сидел Василий ещё не успела доехать. Так что всё, что рассказала Ольга и что сейчас рассказывала перепуганная бабёнка для неё было очень внове.

А раз так, то стоило бы в зародыше задавить всякие опасные тенденции, что тут наметились травлей. Хорошо бы вывернуть так, чтобы не только сами травящие оказались по самое «немогу» виноватыми, но и в корне задавить любые попытки что-то вякнуть против Ольги. Да и вообще против окружения прогрессоров.

Ясно так же было и то, что Натин совершила весьма пренеприятную ошибку с этими «демонстрациями новых мод» в Париже. Да, в Париже, сии новые веяния были встречены «на ура». И не в последнюю очередь благодаря тамошним суфражеткам.

Но в России с её дикой патриархальщиной и махровым религиозным мракобесием всё это превращалось в тяжёлый криминал. Причём буквально. Поэтому, начав это «представление» Натин чётко держала в уме главную задачу: «прекратить и задавить».

Тут ещё больше набежало баб, заметивших, что некая представительная мадмуазель «снимает стружку» с одной из их товарок. Любопытство разобрало и они придвинулись даже поближе, определив, каким-то чувством, что Ольгу, стоящую рядом, трогать чревато. Несмотря на полученное ранее «благословение» на травлю.