— И всё было нормально? — недоверчиво спросил Григорий. Он ясно представлял себе наличную квалификацию местных рабочих и то, что нормой в России 1900 года считалось выпускать от сорока до шестидесяти процентов брака. — без брака сделали?

— Дык я ОТК поставил после них. Из дамочек. Мужики злые были-и! Ведь «бабы их контролируют»! Но я им быстро рты позатыкал. А бабы, видя такое дело, ещё более рьяно к контролю подошли. Так что патрончики получились что надо. Ни один не заклинил. Правда, чую, что даже часть нормальной продукции в брак пошла… Но это мелочь. Главное брак не пропустили.

— А в Германии как? Ты, ясно дело, посоветовал документацию далеко не откладывать, чтобы они могли её вовремя найти и применить для нового заказа?

— Ясно дело! — ёрничая передразнил брата Василий. — Пять тысяч выстрелов — это не объём.

Братик на минуту задумался глубокомысленно глядя в потолок и почёсывая в затылке.

— И что-то мне подсказывает, что у тебя мыслишки повторить подвиги эсеровского подполья… — ядовито заметил Василий, прерывая череду мыслей брата. Тот нахмурился и зло посмотрел на Василия.

— После наездов на наш скромный заводик… — почти сквозь зубы начал Григорий, — я не только их повторю, я их переплюну!

— У-у, какой ты злой стал! — тут же оскалился Василий. — А помнится ты в той реальности ещё мне мозг сушил, какие они злюки и падлюки, что убивали таких сверхценных людей как Столыпин.

— И сейчас скажу, что Столыпин… — начал распаляться Григорий, но был прерван братом.

— Был отцом русской революции? Что вызвал немыслимое озверение в народе тем, что по его вине погибли миллионы от голода?

Григорий зашипел.

— А что? — бросив взгляд невинного младенца вопросил Василий. — Ты ещё не сообразил, что всё, что нам говорила «совковая пропаганда» про эти времена — по большей части правда? Ты уже сколько раз нарывался на эти стереотипы. Смотри вокруг!

Братец не нашёлся что возразить. Василий говорил то, что есть. Но расставаться со старыми и греющими душу мифами было больно. Потому и цеплялся он за каждый. А жизнь здесь этот каждый старательно и с особым садизмом разбивала.

Да и братик по мозолям пройтись не упускал возможности. Григорию оставалось лишь скрежетать зубами и признавать правоту брата, старательно выискивая те факты из окружающей жизни, что не укладывались бы в ту систему мифов, которых придерживался Василий. Но пока что счёт порушенных заблуждений был далеко не в пользу Григория.

— Ты хотел сказать, что Столыпин торопился преобразовать сельское хозяйство выведя его на новый уровень экономической эффективности, но ему это не дали? — чуть примирительно заметил Василий.