Ну а лично я попал в Иерусалим лишь к торжествам Победы. Присутствовал на трибуне рядом с советскими товарищами – что вызвало неоднозначное отношение в Израиле. Но напомню критикам слова Сталина по этому поводу:
«Известная истина, что страна, скупящаяся на собственную армию – будет вынуждена кормить армию чужую. Народу Израиля сегодня очень повезло, что эта чужая армия пришла к нему, как защитники, а не завоеватели. Но если израильский народ настолько не желает сам защищать свою свободу и саму жизнь, что приходится просить сделать это его бывших врагов – то сколько стоит эта свобода? Если она нужна самому израильскому народу – меньше, чем тем, кто еще недавно приходил на землю Палестины с огнем и мечом, а сегодня готовы, в одном строю с советскими людьми, защищать эту землю от агрессора».
Я с двадцать восьмого года – на войну не попал. После Победы, кто помнит, три года было, когда в армию призывали по выбору, лишь тех, кто были отличниками ДОСААФ – и в основном, на флот или в ВВС. Ну а большая часть моих сверстников шли в ФЗУ, фабрично-заводские училища: восстановление разрушенного было архиважным делом, а нападать на СССР сейчас, не было в мире таких дураков. У пацанов круче всего считалось, в авиашколу, я даже документы подал, но не вытянул по здоровью. Зато так вышло, что в школе по немецкому я был первым. И практика была – у нас на Урале в цеху приходилось работать в войну с пятнадцати лет, и в бригаде нашей был фриц Гюнтер, из пленных, не бригадир, но кем-то вроде наставника. Потому, на собеседовании предложили мне – в школу военных переводчиков. Даже не отслужив – закон, что в военные училища лишь после срочной службы, приняли в сорок восьмом.
Едва не вылетел – «немцев» в школе оказался переизбыток. Много желающих было на «англичан», «французов», «испанцев» – а вот с экзотикой, вроде китайского, японского, арабского языка было свободнее. Отчего я арабский выбрал – так не выбирал, полковник Егоров присоветовал. Сказав, что тебе, с твоей фамилией, там самое место. Так в паспорте у меня вписано «русский», а фамилия, Шварцингер – откуда, не знаю. А где у нас арабский востребован – правильно, на святой земле Палестины. Куда я попал даже не «в помощь братскому еврейскому народу», а в кадрах оставаясь – состоял в штате базы ВМФ в Хайфе.
Что в мои обязанности входило? В теории, я был приписан к разведотделу. А на практике, занимался самыми разными делами. С учетом политической системы Израиля – которая советскому человеку была просто непонятна!