Несколько дней было очень тревожно. Главная угроза была, не столько арабы – мы знали уже, что у египтян блицкрига не получилось, и у иорданцев тоже – но если США и правда решат по-крупному влезть в войну, для чего тут их эскадра, и десант на кораблях? Так было до 26 июля, когда в Израиль вошли части Советской Армии. Ну а потом арабов добивали на юге – но флот к тому отношения не имел. Так что я всю войну провел в тылу, на базе ВМФ в Хайфе, даже на параде в Иерусалиме не был. Самое страшное мне пришлось увидеть после.

Сектор Газа – который до войны в Израиль не входил. Территория с преимущественно арабским населением. И зона оккупации Фольксармее – не на еврейскую же часть впускать немцев, наводить порядок?

Я был прикомандирован к «камрадам» – как офицер связи, и переводчик. Молодые немцы, в пятьдесят пятом служившие рядовыми и унтер-офицерами, призывались уже после Победы, принимая присягу со словами «клянусь вместе с Советской Армией защищать социализм», многие были уже членами Союза свободной немецкой молодежи, в ГДР аналог нашего комсомола. Офицеры в подавляющем большинстве начинали службу в вермахте, однако же прошли чистку – среди них не могло быть ни убежденных нацистов, ни виновных в военных преступлениях против нашего народа. Они с искренней симпатией относились к СССР, к идее коммунизма, к военнослужащим Советской Армии, как к своим боевым товарищам в этой войне. Однако это не мешало им вести себя с местным населением – как фашисты в сорок первом.

Мальчик кинул камень в патрульных. Привели его отца и приказывают:

– Хочешь спасти своего поросенка? Бери плеть и бей его – так сильно, как можешь. Пока не будет сказано, прекратить. Или его повесят.

И отец после уносит сына на плече, как мешок – потому что тот не может идти сам.

В цистерну, откуда брали воду для гарнизонной кухни, кто-то плеснул содержимое выгребной ямы. Солдаты сгоняют на площадь все население деревни, притаскивают ведро с тем же самым.

– Уйдете по домам живыми и здоровыми, после того как вот это будет съедено и выпито. Ну а если не будет, или вы ведро опрокинете – значит, никто не уйдет.

В доме при обыске нашли спрятанную винтовку.

– Кто соседи этого преступника? Отчего не донесли о его злоумышлении? Вот теперь – сами и повесьте его. Кто откажется – будет считаться сообщником.

На дороге ночью обстреляли транспорт. Утром рота окружает деревню в километре от того места. Всех жителей выгоняют на площадь, и требуют:

– Выдайте виновных. Нет таких, это сделали какие-то чужие? Очень плохо – для вас. Потому что вы обязаны были пресечь. Или послать кого-то в комендатуру, сообщить. Сами выберите десять человек, которые будут расстреляны в назидание – чтобы в следующий раз вы помнили о своих обязанностях. Или все-таки найдутся виновные?