Черные мысли лейтенант хотел отогнать командным голосом, но в темноте османийской ночи громко орать команды на руоссийском явно не стоило. Поэтому он только негромко прикрикнул:

– Шире шаг!

Почти сразу от побережья дорога начала забирать вверх. Через несколько минут впереди возникли темные силуэты домов какого-то селения. Местные шавки дружно приветствовали топающую по дороге роту заливистым лаем. Но ни один огонек не зажегся в окнах, никто не рискнул высунуть нос на улицу и поинтересоваться, кто это так дружно топает по их улицам. Во дворы не лезут, в дома не вламываются, не грабят, не насилуют, не убивают, и ладно. Пусть себе топают мимо.

– На перекрестке – налево, – предупредил Лисово.

За поворотом дорога пошла то ли через рощу, то ли через какие-то сады.

– Далеко еще? – поинтересовался Алекс.

– Успеем, – откликнулся поверенный.

Они успевали. Почти успевали, если поторопятся. На востоке уже розовела тонкая полоска предстоящего восхода, когда рота подошла к загону, где поверенный Лисово собрал все необходимое, чтобы целая рота смогла продержаться на перевале два месяца. Опасаясь, как бы охрана не начала сдуру палить, Алекс развернул первый взвод в цепь. Переговоры взял на себя Лисово. В конце концов, охранникам платил именно он. Несколько минут томительного ожидания, и со стороны загона послышался звук шагов нескольких пар ног. Увидеть здесь руоссийских солдат наемники явно не ожидали. И хоть посматривали они явно недружелюбно, за оружие хвататься не спешили, численный перевес был явно не на их стороне.

– Быстро, запрягайте лошадей, и уходим. Скоро рассвет.

Небо на востоке становилось все светлее. Вьюков, как и лошадей, оказалось неожиданно много, отец не поскупился, а поверенный постарался на славу, припасов накупил явно с избытком.

– Куда нам столько? Мы на перевале целый год сидеть не собираемся.

Лисово решительно возразил Алексу:

– Я понимаю, что сейчас количество имущества и продовольствия вам кажется чрезмерным, но там, на перевале, вы скажете мне спасибо за каждый патрон, каждый сухарь и каждую щепку дров. Лошадей пустите на мясо, двуколки пойдут на дрова. Поэтому берите все, а я постараюсь через месяц провести к вам еще один караван.

– Вряд ли вам это удастся, – заметил Алекс, – когда османийцы разберутся в происходящем, они не пропустят на перевал даже ишака, идущего порожним.

– Ерунда, – усмехнулся поверенный, – нет такой блокады, которую не прорвал бы ишак, груженный золотом. А местные таможенники очень уважают этот металл. В крайнем случае попаду в местную тюрьму.