И все-таки, мог ли мистер Гудри быть шпионом царя? Даже если не считать того, что он был убит русскими во время абордажа, чему есть надежные свидетели, правильнее полагать, что не был. Шпионы не делают потенциальным противникам, а Россия и Америка рано или поздно станут таковыми, столь ценных подарков – господства на море. Тем более, что царь понимает важность морской мощи. Русские, скорее всего, просто воспользовались ошибкой британцев, не проявивших достаточной бдительности при допуске на борт вспомогательного персонала и отправивших небоеспособные корабли через океан без должного эскорта. Впрочем, британцев можно понять: котел Ройал Нэйви уже показывал дно.

– Стивен, – обратился президент к замершему в углу помощнику, – попросите Государственного Секретаря выразить русскому послу решительный, но вежливый протест относительно немотивированного убийства первого лейтенанта Флота Соединенных Штатов Джона Гудри. Подготовьте секретный президентский приказ о присвоении мистеру Гудри этого звания, датированный, скажем, прошлым летом. Но излишней шумихи поднимать не следует: русские были в своем праве, а ссориться с ними нам пока рано. И соберите на эти выходные конгрессменов из Морского Комитета, наиболее толковых адмиралов и промышленников, включая мистера Крампа – «Меморандум Гудри-Мэхэна» нуждается во всестороннем обсуждении.

* * *

Бессонница Тирпица

Вице-адмирал Тирпиц[58] запахнул халат и прошелся по кабинету. Спать не хотелось: даже довольно пожилой организм понимал, что сон – непозволительная роскошь в то время, когда прямо на его глазах происходит революция в военно-морском деле.

Он пошуршал разложенными на столе бумагами. Да, в Великобритании позиции германской разведки были не слишком сильны, но из Японии и особенно из России информация текла полноводным потоком. И дело даже не в том, что множество офицеров русского флота имели немецкие корни, а в Николае немецкой крови было больше, чем русской… Шестое чувство опытного царедворца и одного из умнейших адмиралов мира просто-таки кричало о том, что часть документов, поступавших из Петербурга и Владивостока, доходила до его кабинета с молчаливого согласия Николая.

Версию о том, что восточный император надеется на вечную дружбу с Рейхом, Тирпиц отмел сразу. Царь, несмотря на свою молодость, не производил впечатления наивного юноши и просто обязан был понимать, что рано или поздно две соседствующих империи будут вынуждены разрешить свои противоречия на поле битвы. Тогда почему?! Эта загадка могла подождать, а вот подборка документов – нет. Адмирал уселся в кресло и начал раскладывать пасьянс из донесений.