Веренич не знает, что «Бэттлы», которым так не повезло, еще и ошиблись целью. Они должны были бомбить куда более целый «Конте ди Кавур». Что бы от них осталось после атаки на линкор, у которого живы все зенитки? Ну, почти все: атаки пушечных PZL даром не прошли, и пара открытых сверху установок все-таки замолчала.

Старшина отвернулся от зрелища, взялся за крышку кожуха радиоуловителя: в ней осколочная пробоина. Что внутри: битое стекло или целый прибор? Изучил открывшуюся взгляду картину, точно диковинный натюрморт.

Верно: с другой стороны такая же дырка, а внутри разорвана пара проводов, и только.

– Уловитель крепче, чем кажется, – констатировал Николай и принялся сращивать контакты.

13.00. ЛКР «Фрунзе», боевая рубка

13.00. ЛКР «Фрунзе», боевая рубка

Теперь и на советском линкоре поняли, как неприятно попадание в нос на остром курсовом угле. Веер осколков прошелся по обеим носовым башням, окатил надстройку. Досталось и рубке…

Стереотруба, к которой прикипел помполит, приказала долго жить и далеко смотреть: ее срубило под самый корешок. Пост управления артиллерийским огнем мало того что остался без дальномеров, так вращаться разучился. Толку от него больше никакого, и Лавров приказал пушкарям ссыпаться по «трубе» вниз, под броневую палубу. Теперь «Фрунзе» целиком зависит от воздушного корректировщика.

Осколки, что летели в бронестекло рубки, принял на себя стробоскоп – и замер. Заклинило до потери сознания вусмерть, так что даже в бинокль и море, и небо теперь получаются в полоску.

– А ведь в информационном посту никакой разницы -что в начале боя, что сейчас, – заметил Лавров. – Пора боевых рубок прошла. Теперь сражением придется руководить изнутри, по уловителям и докладам с самолетов. Что?

– Остаток боезапаса – десять процентов, – повторил старший артиллерист из собственных, соседних с боевым информационным, глубин. – Разрешите снизить темп огня?

– Не разрешаю. Незачем подбадривать супостата… А в занятной мы с ними позиции, а, Иван Павлович?

Патрилос в сложившемся положении ничего интересного или веселого не видит. У линкоров встречный бой накоротке сродни лобовой атаке у самолетов. Пока ты держишь противника под острым углом, так, чтобы снаряды рикошетили и от поясной брони, и от траверза в носу, ты жив – но дистанция сокращается. Скоро никакая игра курсами не спасет. Отвернуть нельзя – тебя практически в упор пробьет неуязвимый противник.

Остается переть вперед – и надеяться, что многослойная и более толстая броня «Фрунзе» будет спасать его от тяжелых итальянских снарядов дольше, чем их защита времен империалистической войны – от сравнительно легких «посылок» старых добрых русских двенадцатидюймовок.