Радек, едва услышав это, фыркнул:

— А что вас к Енисею так тянет?

— Полковник хочет контролировать северный маршрут, — пояснил Саляев.

— Я считаю, что нам необязательно это делать, зачем раздражать енисейского воеводу? — высказался Сазонов.

— Развивай мысль, Алексей, — потребовал от майора Соколов.

— Да, что ты предлагаешь? — заинтересовался полковник.

— Я не предлагаю, а требую остановиться на братских порогах.

— Ишь ты! Говори дальше. — Соколов поудобнее устроился в кресле, заметно нервничая.

— Я считаю, что мы не должны быть бельмом на глазу Енисейска. Это раз. Потому как, будучи неподалёку от них, мы становимся отправной точкой действий каждого нового воеводы. А поскольку они меняются довольно часто, по словам Усольцева, то каждый из них станет пробовать на нас свои силы и бомбардировать Москву сообщениями о нас.

— Логично, — заметил Радек.

Далее Сазонов объяснил, что при тесном взаимодействии сторон возникнет опасность измены, кого-либо могут подкупить или захватить в плен, выведав тем самым всю подноготную ангарцев.

— Чем меньше о нас информации, тем лучше для нас. Тот же Мартынюк, он ведь всё выболтает! Да на нас охоту объявят, поэтому пороги считаю идеальным местом для нашей речной границы.

— С точки зрения обороны места лучше не придумаешь, — охотно согласился Смирнов.

— Но как быть с торговлей? — воскликнул Саляев.

— Чем торговать-то собрался? — съехидничал Радек.

— Кстати, о торговле. Кузьмин меня в позапрошлом году предупредил, что более рейсов не будет, — отцовские денежки попросту кончились и поморам уже платить будет нечем. Так что пора обращаться на юг. Это вторая проблема, — сообщил Вячеслав о тайном разговоре с Тимофеем Кузьминым.

Сын купца тогда требовал от Соколова снарядить караван в Китайское царство, а не использовать его как извозчика для крестьян, провозимых за отцовские деньги.

— Так что после возвращения Бекетова будем планировать экспедицию в Забайкалье? — поинтересовался у Вячеслава полковник.

— По всей видимости, да, нам больше некуда деваться, — согласился Соколов.

Вячеслав немного помедлил, а потом решительно произнёс: