– Продолжайте.

– Знаете, я ведь не успел там даже толком осмотреться! Не говоря уже о том, чтобы понять, где именно я оказался и что со мной происходит… Помню, что ощутил сильный толчок; меня опрокинуло на землю!

– Опрокинуло на землю?

– Не совсем так, – Дэн с усилием потер переносицу. – Я потерял равновесие; упал на спину… Но контакта с землей не было. Это я хорошо помню, потому что происходящее меня сильно удивило. Я оказался… как бы это поточнее описать…

– Между небом и землей?

– Точно! Я как бы завис над этим ровным, как стол, альпийским лугом – лицом к небу и совсем близко к поверхности, так что лопатками ощущал близость травы-муравы, да и самой разогретой под солнцем земли.

– Как долго вы оставались на одном месте в таком вот «подвешенном» состоянии?

– Совсем недолго… В какой-то момент я ощутил, что перемещаюсь вдоль берега, параллельно ему… Знаете, я даже увидел самого себя – со стороны! – Логинов невесело рассмеялся. – Сначала мне показалось, что я сошел с ума. Ну а потом мне пришла в голову иная мысль…

– Какая?

– Я подумал, что – умер. Да, вот такая мысль пришла мне в голову, Павел Алексеевич!.. Иного объяснения тому, что я видел, ощущал, чувствовал, переживал, у меня тогда не было.

– Расскажите про небо. Что вы видели на нем?

– Да, кстати, это тоже любопытный и даже престранный момент. В какой-то момент небо… оно было яркого светло-голубого цвета… превратилось в огромный сегментированный экран.

– И?..

– И на этом вот необычном экране стали прокручивать кино…

– Кино?

– Запакованные ролики открывались один за другим, сливаясь в общую ленту, в общую картинку…

– И про что было это самое кино?

– Про всю мою прежнюю жизнь вплоть до того момента, когда я вошел в кафе «Энигма»… Знаете, не поручусь за точность собственного восприятия. Я и сейчас не смогу точно сказать: само ли это лазоревое небо, превратившееся в демонстрационный экран, перемещалось надо мной?.. Или же это я сам, мое тело, – или моя душа – паря над этим альпийским лугом, смещался от одного сегмента этого огромного «экрана» к другому, а затем к третьему, четвертому… и так далее. Не знаю, не знаю, – задумчиво сказал Логинов. – Как бы то ни было, я просмотрел… а, пожалуй, что, и пережил заново всю свою, в сущности, недолгую жизнь… И вот что еще интересно. Поначалу это движение – я его так воспринимал – было медленным. Но затем картинки стали открываться все с большей скоростью – так, словно кто-то регулировал процесс «раздачи», скроля с неравномерной скорость всю эту составленную из событийных роликов ленту моей жизни.