— Боже, какая прелесть!

— Двадцать копий, — ответила женщина и подхватила последнее восклицание: — Правда ведь?

— Я вижу, лезвие зашлифовано на желобок?

— Да, и сколько же мне пришлось стоять над душой у оружейника, пока он понял, что от него требуется!

— Да господи, разве можно доверять оружейникам! — Аш опустила меч и подняла лезвие на уровень глаз, глянула вдоль, проверяя прямизну. Взгляд скользнул прямо на ухмыляющуюся физиономию Годфри Максимиллиана.

— Что это с тобой?!

— Ничего, совсем ничего…

— Ну так раздобудь вина для гостьи! Хочешь, чтобы она решила, будто мы здесь и не слыхали о хороших манерах?

Флора дель Гиз ухватила священника под руку и забормотала:

— Принесем вина, командир. Быстрее быстрого. Честно, командир.

Аш развернула клинок вертикально. Серебристое рассветное сияние скользнуло по зеркальной поверхности. Она заметила отчетливый изгиб одного из лезвий у самой рукояти: сточенная зазубрина. Таким клинком бриться можно!

— Хороший захват, — одобрила она. — Медная проволока по бархату?

— Золотая.

Священник, выходя, что-то шепнул лекарю. Флора с улыбкой покачала головой. Аш опустила клинок, намотала на пальцы левой руки простыню и уравновесила меч на импровизированной рукавице.

— Центр тяжести на четыре дюйма от эфеса… Я тоже люблю утяжеленный клинок. Ручаюсь, рубящий удар хорош. — Она подняла голову к парочке у дверей: — Ну, что еще?

— Мы оставим вас, детка. Мадонна Родьяни… — Годфри поклонился.

Флора за его спиной загадочно улыбалась. Аш чувствовала, что не стоит требовать объяснений этой улыбке. Вот и Годфри чему-то радуется…

— Я ухожу на цыпочках! И Флориан тоже…

Флора проворчала что-то себе под нос. Аш послышалось:

— Каждый был бы рад уйти, хоть бы и на цыпочках. Эти двое уморят скукой всю Европу…