Через щель между дверной петлей и косяком, где большие стальные задвижки входили в стену, ясно донесся детский голосок.

— Аш? Аш!

— Виоланта?

— Уже все, — прошептал голос. И более настойчиво: — Аш, все уже закончилось!

Аш, встав коленями на юбку, подползла к двери:

— Что все? Что закончилось?

— Калиф. Уже у нас есть калиф.

Дерьмо! Выборы закончились скорее, чем я ждала.

— Кто? — Аш думала, что имя будет незнакомым. Из разговоров с Леовигильдом и другими рабами она была в курсе оскорбительных слухов о привычках господ амиров двора короля-калифа, мимолетно знакома с некоторыми политическими карьерами, знала о таких сексуальных связях, которых свидетелями были рабы, и слышала довольно много сплетен о смертях от естественных причин. Если бы у нее было еще часов сорок восемь уговорить солдат поболтать, у нее были бы лучшие основания судить о военной мощи страны. Часто упоминали имя Леофрика, получение им трона было вполне возможно, но сомнительно.

В случае выигрыша у него будет слишком много новых обязанностей и некогда подумать о… вивисекции. Если же он проиграет…

Мне требовалось еще хотя бы сорок восемь часов! Я слишком мало знаю!

— Кто? — снова спросила она.

Голосок Виоланты через тонкую, как лезвие ножа, щель проговорил:

— Гелимер. Аш, теперь стал калифом амир Гелимер.

4

Перед ее камерой, в комнате для стражи, ярко вспыхнул свет — загорелся второй ряд светильников с греческим огнем. Наступил еще один черный день.