Аш отстегнула лямку, стянула шлем с головы убитого, запачкав себе руки кровью — из горла, куда попала арбалетная стрела. Шлем — не визиготский. Сделан в Аугсбурге, в Германии — ДОМА!

Аш натянула шлем на свою голову, пристегнула лямку, взяла труп за запястья и потащила по булыжникам под меркнущий свет.

Он вытянулся, руки волочились за головой, повернувшейся набок. Молодой человек лет пятнадцати-шестнадцати, со светлыми волосами и пробивающейся бородкой; она его где-то видела, она уже узнала мертвое лицо — но пока не могла вспомнить имя…

В свете фонаря Аш увидела на груди убитого юноши изображение синего льва.

Лев Лазоревый. Этот человек — из ее отряда.

2

Мокрыми замерзшими пальцами Аш развязала завязки и стащила куртку с тела парнишки. Горловина была такой широкой, что куртку можно было надевать сверху, прямо через шлем; она набросила ее на себя через голову. Затягивая пояс, Аш все вспоминала имя:

— Майкл? Мэтью?

Кровь уже не текла из раны. Тело даже не окоченело. Холодное, как все в этом городе, но не твердое. Убит совсем недавно.

Она разгладила крашеную льняную ткань на своем незащищенном животе. Она одна не сумеет снять кольчужную рубаху с убитого; ее и с живого-то не так просто снимать: металлические звенья кольчуги присасываются к телу. Она стащила с его рук кольчужные рукавицы — слишком велики для нее, но это не смертельно, — и обувь с его ног.

Раздетый, он имел жалкий вид: конечности длинные, пухлое лицо юнца. Аш обулась.

— Марк. Марк Тиддер, — вслух проговорила она и, наклонившись, перекрестила его холодный лоб. — Ты… ты один из копьеносцев Эвена, верно?

Ты не мог оказаться тут сам по себе.

Сколько человек еще погибнут из-за того, что некто привез меня в Карфаген?

Аш выпрямилась и огляделась на холодной темной улице.

Некогда тратить время на раздумья; если тут был один, то должны быть и остальные; кто жив, кто погиб?