— Яки.

— Не хочешь пойти принять душ? Вместе?

— Нет. На этот раз мне нужно будет сделать кое-что еще. Что я привык делать один.

— Тогда иди первым.

… Вода шуршала о пластиковые занавески не дольше трех минут. Артем мылся быстро, по-солдатски. Как всякий, кто большую часть омовений произвел в общих душевых — пансионов, казарм, офицерских училищ, опять казарм, тренировочных комплексов, дешевых отелей и так далее. Тамара докурила, раздавила окурок в пепельнице.

— Знаешь анекдот про то, как эскимос женился на француженке? — спросил он, отдавая полотенце.

— ИДИОТСКИЙ анекдот! — она захлопнула дверь.

Она тоже вымылась быстро, по-солдатски. Но когда вернулась в комнату, он уже спал.

Странно, но хотя его темное лицо выглядело осунувшимся и измученным, на губах успокоилась полуулыбка, характерная для изваяний Будды. Улыбка человека, который засыпает с чистой совестью и незамутненным разумом. Улыбка ребенка, еще не открывшего страшную тайну: все дорогие ему люди когда-нибудь умрут, умрет и он сам…

Тамара легла рядом, и он тут же одной рукой подгреб ее к себе, прижал, как плюшевого мишку.

И до пяти утра, до второго появления денницы над горизонтом они спали, обнявшись, и земля вертелась без них.

* * *

Одесса, ночь с 7 на 8 мая 1980 года

По такому случаю можно и выпить.

В «Красной Звезде» уже и фельетон вышел — «Слон и Моська». Дескать, погавкала белая Моська на красного Слона, разозлила его, он топнул ногой — и где та Моська?

Все, Керчь взяли, дошли до Парпача — расслабляемся, мужики. Теперь главное что? Главное — не торопиться. Отрапортовать: сделали что могли, дальше пока не выходит — белые, сволочи, сопротивляются изо всех сил.

Так оно, в общем, где-то и было. С Тарханкута полк морской пехоты вышибли. Правда, и десант туда шел — одно слово, отвлекающий. Денька через четыре дадим настоящий, но это не сразу, нет, не сразу…