И лишь затем сокрушительный удар обрушился на бронетранспортер.

Массивное ядро долбануло промеж фар. И по капоту. И по кабине. Броня промялась, вдавилась… Движок – разворотило. Кабину – сплющило. Распахнулись сорванные под чудовищным давлением люки. Разошлись сварные швы бронелистов.

Брызнувшие во все стороны куски колотого камня – большие, маленькие и совсем уж мелкая сыпь – разили подобно осколкам взорвавшейся бомбы.

Осколки снесли защитные стальные щитки впереди, и деревянные щиты вдоль бортов, и пулемет, и торчавшую за ним голову пулеметчика. И всех, кто сидел в кузове. Или почти всех.

Осколки достали, накрыли и изодрали в клочья экипаж арьергардного «Цундаппа» вместе с мотоциклом. Осколки разбросали, размазали по обочинам почти весь конный отряд сопровождения. И тевтонских рыцарей, и оруженосцев, и стрелков. Каменные осколки срезали, срубили, свалили, словно сухой тростник, несколько молодых деревьев…

Восьмитонный бронетранспортер от удара полутонного ядра сначала клюнул носом землю, потом – подпрыгнул как мячик, дернулся назад, задрал развороченный передок, едва не встал на попа.

И – тяжело рухнул на бок. Давя людей и коней.

Уцелевшие лошади шарахнулись прочь, сбрасывая всадников. Уцелевшие люди орали и бежали тоже. К обочине, к лесу. А из спасительного леса – с двух сторон – стрелы. Навстречу. Короткие, меткие, безжалостные. Из засады били арбалетчики.

Когда Бурцев поднял, наконец, голову, его взору предстала жутковатая картина. Опрокинутый бронетранспортер со смятым в гармошку передком и расколотой кабиной. Оба колеса – сорваны с передней оси. Крылья растопырены – широко, как ноги пьяной шлюхи. Правая гусеница слетела с опорных катков.

Вокруг – разбросанные, раздавленные, разорванные тела и конские туши. Искореженные доспехи. Проломленные шлемы. Расщепленные щиты. Крики и стоны раненых. И оседающая пыль.

Вот оно, бешенство бомбарды по имени Грета!

Впрочем, на тракте кричали не только раненые.

Несколько эсэсовцев и тевтонов – живых-здоровых – принимали бой. И сдаваться немцы явно не собирались.

Возле разбитой бронемашины началось копошение. Поднялись щиты, заслоняя людей от стрел, сыпавшихся из леса. Яростно застрекотали «шмайсеры», полетели с тракта тевтонские болты. Хорошим ориентиром для вражеских стрелков сейчас служил столб дыма, все еще поднимающийся из жерла пятиметрового орудия. И развороченные ядром заросли. Да и само массивное тело бомбарды, сбросившей с себя маскировку, теперь явственно проступало среди зелени.

Срезанные пулями ветки и сколотая кора сыпалась дождем. Взметались фонтанчики земли и рваного зеленого дерна. Часто-часто звенело о ребристые бока «Бешеной Греты». Звякало о перевернутый тягач и прицеп. Просвистели две или три стрелы.