– А, мистер Франклин, – произнес Фриск.

– Он еще кое-что забыл нам сказать, – проворчал где-то сзади Роберт. – Позвольте представить вам Карла Двенадцатого, короля Швеции.

У Бена недостало сил что-либо ответить, он лишь кивнул, и не потому, что не был поражен присутствием здесь короля, а потому, что более не последовало со шведской стороны никаких действий.

Фриск – вернее, Карл слегка улыбнулся:

– Когда-нибудь, господин Франклин, мы с вами вернемся к нашему предыдущему разговору о ценности монархии, но сейчас, боюсь, эту тему придется отложить.

– Господин… То есть, ваше величество…

– Лучше «господин», – произнес Карл. – У нас у всех очень важные дела в Венеции. – Он повернулся к лейтенанту: – Разошлите сообщения по эфирным самописцам. Пусть те люди, которым мы доверяем, достанут нам свежих лошадей. – Он кивнул в сторону Бена. – Он не может ехать верхом, выделите людей, которые его понесут. Я хочу, чтобы через час мы уже снялись с лагеря, а через пять дней я желаю быть в Венеции.

– Через пять дней?! – воскликнул Роберт. – Отсюда до Венеции пять сотен миль, а может, и того больше.

– В день мы должны преодолевать по сотне миль, не так ли? – воскликнул Карл.

– Но зачем… – произнес Бен, – зачем такая спешка?

Карл подался вперед, голос его зазвучал тихо и жестко.

– Затем, чтобы царь Петр не оказался в Венеции раньше нас.

3 Тонущий город

3

Тонущий город

– Вместо улиц каналы, – обронил Красные Мокасины, прищурившись и вглядываясь вдаль.

– Ага, – поддакнул Таг, – я же говорил тебе. Это прямо чудо какое-то!

Красные Мокасины искал чудо и нашел его, но оно было не чудеснее обычной гремучей змеи, паука или угря. Алжир показался ему невыносимым городом, а Венеция выглядела и того хуже. Разглядывая город, он вспомнил слова привидевшегося ему во сне бледнолицего вождя ока нахолло, хотя кто его знает, кем было то видение на самом деле. Он вспомнил подводный город из камня и полусгнившего дерева, жители которого превращали плененных ими людей в существа, подобные ракам по духу и с сердцами пиявок.

И сейчас он приближался к городу, возведенному из камня и полусгнившего дерева, который, должно быть, только вчера поднялся из морских глубин, и он не вызывал у Красных Мокасин никаких чувств, кроме отвращения. Сердце у него екнуло, когда он вспомнил, как его враг намекал на родство, существующее между ним и европейцами. Венеция была первым настоящим городом ока нахолло, который ему довелось увидеть воочию, а в Алжире люди и лицом, и волосами были темнее даже его самого. Но он помнил и другие рассказы, о голландцах например, которые тоже жили в городах, находящихся ниже уровня моря, и где вместо улиц – каналы. Он встречал голландцев, и у них были белые лица, как и в легенде об ока нахолло.