– Настолько хорошо, чтобы предупреждать о том, о чем сам султан мог забыть?

– Ты совершенно верно заметил, – начал турок, лицо его при этом оставалось непроницаемым, – султан обременен неотложными делами.

Карл многозначительно кивнул:

– Мой друг, я тебе весьма признателен за предупреждение, у меня у самого много дум и печалей на сердце. Я в неоплатном долгу перед тобой, но боюсь, твое предостережение не изменит моих планов. В Венеции расквартированы мои солдаты…

– Одно твое слово, Железная Голова, и мы, если поспешим, выведем их из города всех до единого.

Карл помолчал какое-то мгновение, затем продолжил:

– В этом городе остались мои солдаты, и я хочу видеть их. И я хочу в последний раз поговорить с моим братом, с беем.

Тень, которую можно было принять за презрение, скользнула по лицу турка.

– К утру его уже не будет в городе, – сказал он.

– Значит, мне повезло, я прибыл вовремя. Мне очень важно поговорить с беем, но еще важнее поговорить с моими братьями янычарами. Как ты думаешь, это возможно?

– Возможно все, на что воля Аллаха, – ответил турок. – Мы глаза и уши наших братьев. Так что ты хочешь сказать нам?

– Я хочу сказать это не на дороге, а в городе, – ответил Карл. – Ты позволишь мне войти в город?

Повисла долгая тяжелая пауза, наконец турок покачал головой:

– Мы не будем стоять у тебя на пути. Мы будем сопровождать тебя. И мы почтем за честь видеть тебя в нашем доме.

– И я почту за честь переступить порог вашего дома, – ответил Карл.

– Ты только посмотри, улиц совсем нет, одна вода кругом, – ворчал Роберт, пока караван баркасов янычар вез их по широкому каналу.

Он вертел головой из стороны в сторону, разглядывая ручейки улиц, заполненные элегантными гондолами, теснящимися и толкающимися, как прохожие и паланкины на улицах самого обычного города.

– Да, чудный город, – согласился Бен, – вот если бы только не воняло так ужасно.

И действительно, отовсюду несло смрадом, как с болот Роксбери в жаркий летний день. Здесь кисловато-солоноватый запах моря перемешивался с запахом нечистот.