Роберт кивнул, что-то увидел вдали и воскликнул:

– О боже! Ты только посмотри туда, Бен!

Бен повернул голову и в первую секунду ничего не мог понять. Канал впереди обрывался и уступал место городской площади, только вместо настоящей площади был огромный бассейн с водой. По нему суетливо сновали туда-сюда гондолы, небольшие парусники, баржи, баркасы. За площадью открывался выход к морю, на рейде стояли большие морские суда, на них-то Роберт и показывал пальцем. Среди византийских галер, бригантин, пинок, галеотов, среди многоцветья флагов и парусов возвышалась стройная мачта нью-йоркского шлюпа. Сотню раз Бен наблюдал, как эти красавцы заходили в гавань Бостона. Гордо реял на самом верху мачты, сопротивляясь прихотям средиземноморского ветра, королевский флаг.

У Бена на глаза навернулись слезы, он схватил Роберта за руку.

– Я верил, – прошептал он, – что мы их встретим.

Он проснулся на узкой, но удобной кровати – и в полном изумлении. Последнее, что он помнил отчетливо, был развевающийся над шлюпом флаг и охватившая его уверенность, что все будет хорошо.

Он протер глаза, огляделся, и волосы у него встали дыбом.

Турки! В комнате было полным-полно турок, и ни одного европейского лица.

– Тебе лучше, англичанин?

Вздрогнув, Бен повернулся и увидел юношу в полосатом халате примерно его возраста, с большими черными продолговатыми глазами.

– Ты говоришь по-английски? – спросил Бен, и вопрос прозвучал как-то глупо. Но за последние три года с ним по-английски говорили только сэр Исаак и Роберт, и его поразило, что какой-то иностранец заговорил с ним на его родном языке.

– Немного, но я очень давно им не пользовался. Ты хочешь съесть что-нибудь?

– Что-нибудь? – В животе у Бена было так пусто, что он чуть ли не закричал. – Ну конечно!

– Хорошо. Я скоро вернусь.

Юноша развернулся и пошел к выходу через всю комнату, представлявшую собой узкую галерею с высокими окнами. Вокруг стояли кровати, на некоторых лежали люди. Он насчитал пять турок – все мужчины. Они бросили взгляд в его сторону, тут же отвернулись и продолжили о чем-то говорить на своем языке.

Бен обратил внимание, что он не в крови, и его охватил новый приступ недоумения. Кто же это его вымыл, и как он мог при этом крепко спать? Он также обратил внимание, что на его груди свежая повязка и рана не так сильно болит. Ему очень хотелось знать, где же сейчас Роберт, Карл, да и все остальные.

Через несколько минут вернулся юноша, неся поднос с хлебом, сыром, каким-то рыхлым на вид, и с маленькими продолговатыми фруктами черного цвета. Бен уставился на хлеб с сыром, как изголодавшаяся собака.