– А вот теперь пора! – подползая ближе, шепнул Фархад. – Дождемся, когда подойдут к колодцу.

Колодец – каменный круг возле чахлой пальмы – был почти полностью занесен песком, однако северная, противоположная направлению ветра, сторона его была очищена – видно, на самом дне еще находилась вода, и можно было достать.

Две черные тени, внезапно появившись из развалин, направились к колодцу. Наклонились. Один что-то сказал на ходу другому.

– Вперед, во славу Аллаха! Ля Алла!!!

Вся сотня Фархада, гомоня и улюлюкая, попрыгала на коней, и барханы вокруг, казалось, испуганно расступились. Те двое, у колодца, были сразу же настигнуты стрелами, остальные, бросив развалины, понеслись на восток, в горы. Всадники тунисского халифа бросились следом, отрезая врагам путь к отступлению. Раничев, поддавшись общему настрою, вопил вместе со всеми, и, как и все, желал лишь одного – лишь бы не ушли, лишь бы не успели скрыться в горах, лишь бы…

Вот уже впереди показались предгорья. Черные, изъеденные песком скалы. Желтые, покрытые песчаной пылью цветы, маквисы, пастушеская хижина, прилепившаяся на склоне горы.

Копыта коней терзали занесенную ветром тропу. Не уйдут! Еще немного… Еще бы пустить десяток всадников наперерез. Хотя бы десяток… Ага, Фархад так и сделал! Молодец, сотник! Теперь успеть бы, успеть… Успели!

Вытащив сабли, алжирцы повернули обратно. Иван даже не успел придержать коня, так врезался в гущу врагов, размахивая саблей! А-а-а!!! Как там в песне? Мы красные кавалеристы, и про нас былинники речистые ведут рассказ! Ох ты, боже мой, вот это удар! Хорошо пригнулся. А на тебе! Ага, есть! Черт! А ты откуда взялся? На! На! На!

Ржание лошадей, стоны раненых, свист ветра. И сабельный звон! Удары сыпались на Раничева со всех сторон – вот когда пригодились уроки старого пирата Нифонта – где-то сейчас рыщет, бродяга?

Поднырнув под очередной удар, Раничев резко дернул на себя руку вражеского всадника с зажатой в ней саблей – не удержавшись, тот полетел с коня. Ликуя, Иван привстал в стременах, обернулся – посланные Фархадом воины все ж таки сумели отсечь алжирцев от гор… Лишь один прорвался… Одинокий всадник во весь опор несся по горной тропе, и полы черной джелаббы трепетали за ним, словно вороньи крылья. Один спасся… а остальные? Похоже, они просто прикрывали его… но если так, то… То этот человек, скрывшийся в горах, и есть тот, ради которого они пришли в Тунис, тот, которого поджидали.

Махнув рукой сотнику, Раничев вырвался из сечи и, на ходу отмахнувшись от копья, бросил коня вскачь, молясь, чтобы тот не споткнулся. То ли помогли молитвы, то ли сам Иван оказался неплохим наездником – было время научиться – но, благополучно преодолев преграды, Раничев выскочил на гору и увидал впереди столб поднятой пыли. Вот он, вражина! Не так и далеко…